Денег в руках Наташи становилось все больше и больше. Желтков, у которого в кармане не оказалось ни копейки, достал из портфеля перочинный нож, который всегда восхищал Никифорова тем, что там было с десяток различных приспособлений, вплоть до ножниц. Он бережно завернул его в бумажку и без колебаний отдал Наташе.
— Скажи, от Желтка! — наказал он.
До магазина, где должны были быть произведены закупки, делегацию провожало полкласса. Среди провожающих был и Рем Окунев. Ему очень хотелось быть в числе делегатов, но о такой чести он не мог и мечтать. Он ничего бы не пожалел, чтобы доказать ребятам, как хочется ему помочь Коле Никифорову, но не знал, как это сделать.
Покупками все остались довольны, и делегаты, провожаемые напутствиями товарищей, уселись в трамвай. Рем остался на остановке.
…Дежурная сестра Зоя Николаевна, увидев шумную делегацию, рассердилась:
— Вы посмотрите, сколько вы грязи за собой тащите! К тому же порядок надо знать. Приходите в воскресенье с часа до трех, — сестра открыла какой-то журнал и стала делать в нем записи, давая понять, что дальше вести разговор бесполезно.
— Вызовите нам, пожалуйста, главного врача, — попросила Наташа.
— И скажите, что пришла делегация пионерского отряда восемьсот тринадцатой школы, — добавил Олег.
То ли на сестру подействовала настойчивость Наташи, то ли произвело впечатление слово «делегация», но она пошла за главным врачом.
Главный врач показался ребятам человеком более приветливым.
— Значит, делегация? — весело сказал он, входя в комнату. — К кому же вы, друзья, пришли?
Тут проявил себя Мухин.
— К председателю совета нашего пионерского отряда, к Коле Никифорову, — солидно ответил он.
— К Никифорову? К тому, который спас ребенка? — переспросил врач.
— Да, к Никифорову.
— К Никифорову, Зоя Николаевна, пожалуй, одного-двух пустить на минуточку можно, — сказал врач.
Наташа торжествующе глянула на сестру.
Кто пойдет в палату — договорились решать жребием. Судьей вызвалась быть сестра. Она нарвала четыре белых клочка бумаги и два зеленых, спрятала их в Мишину шапку и предложила ребятам тянуть.
Зеленые достались Евстратовой и Птахе. Они живо надели халаты и собрались идти. Наташа передала Инне гостинцы и нож Желткова.
Миша и Инна и в палату вошли на цыпочках. Они шепотом поздоровались с Надеждой Григорьевной и хором спросили:
— Спит?
— Нет, опять сознание потерял.
Миша и Инна бережно положили гостинцы на тумбочку, вдвоем, бочком, сели на один стул и стали смотреть на Колю.
Больной открыл глаза и улыбнулся. Инна нагнулась над ним и прошептала:
— Это я, Евстратова. Ты узнаешь меня?
— Инна… Хорошо…
— И Птаха здесь. Вот он сидит. И ребята. Они там ожидают. Их не пустили, — сказала Инна.
Коля опять улыбнулся.
— А Желтков тебе перочинный нож прислал, — Инна села на кровать и взяла Колину руку. Рука пылала.
— Ты, Инна, со мной посиди. Никуда не уходи, — Коля говорил тихо, почти шепотом. — А мама пусть идет… Ей на работу надо.
— Я не пойду на работу, Николаша, я с тобой буду.
— Нет, иди, мамочка. Ты не спала.
Коля закрыл глаза, потом снова открыл, но уже смотрел не на Инну, не на мать, а куда-то в потолок.
— А в лесу было темно и страшно. Она кричала… — шептал он.
Коля бредил.
— И ты, Птаха, иди, — посоветовала Инна. — И вы, Надежда Григорьевна, идите отдохните. Я подежурю.
Птаха ушел. Надежда Григорьевна немного поспорила и тоже согласилась на часок уйти.
— Я здесь где-нибудь ненадолго прикорну. А ты, верно, есть хочешь? Ведь небось прямо из школы. Ешь, что Кольке принесли. Не до лакомств ему.
Инна от предложения Надежды Григорьевны категорически отказалась:
— Нет, нет! Это ребята прислали.
— Ну, если этого не хочешь, вот тут я булку и колбасы купила.
Надежда Григорьевна протянула девочке сверток, и Инна не отказалась, потому что действительно была голодна.
— Вы можете долго не приходить, — провожая Надежду Григорьевну, сказала Инна, — хоть до ночи.
— Ладно, ладно уж…
— А где ж Евстратова? — набросились ребята на Птаху, когда он вернулся в комнату дежурной.
— Там осталась. Колька попросил, чтоб она с ним посидела.
— Давайте подождем Инну, — предложила Губина.
— Да что ты, с ума сошла? Инка же там вместо Колькиной мамаши осталась, которая всю ночь не спала, — пояснил Птаха.
…Дважды к Коле приходили врачи и сестры. Побывал за это время и старик в очках с золотой оправой, как Инна узнала позже, профессор. Из разговоров врачей, которые, к сожалению, пересыпали свою речь латинскими терминами, Инна поняла, что они встревожены. Коле не помогал даже какой-то новейший антибиотик. Инна узнала также, что воспалительному процессу в легких сопутствуют какие-то болезни тоже с латинскими названиями.