— Да, — произнесла она почти бесстрастно.
— Меня зовут Рик Хольман, — представился я. — И…
— О, рада вас видеть, мистер Хольман! Мисс Дюн мне говорила, так что я все знаю.
— Но мисс Дюн не может знать обо мне все, — заметил я.
— Простите, я имела в виду, что получила от мисс Дюн указание помогать вам, мистер Хольман.
— Я не придираюсь к словам. Но одна лишь мысль, что мисс Дюн знает обо мне все, бросает меня в дрожь.
— Понимаю, мистер Хольман. — Уголок ее рта чуточку приподнялся в подобии улыбки. — Могу я чем-нибудь помочь?
— Мне нужен адрес доктора Рейнера.
Она подтолкнула карточку, лежащую на столе.
— Здесь все записано.
— Очень профессионально, мисс Робинс, — похвалил я. — Интересно, а друзья мисс Дюн тоже посещали этого доктора?
Она задумалась на секунду.
— Уверена, что мисс Фабер ходила к нему. А предложил ей доктора мистер Ларсен.
— Фабер? — переспросил я. — Сюзанна Фабер, известная стриптизерка?
— Именно она. Сузи Фабер! — хихикнула секретарша и тут же прикрыла рот ладошкой. — Ой, извините, но я не могу удержаться при мысли о том, какая приятная у них была беседа!
— Ничего, — ответил я подбадривающе. — У меня тоже богатое воображение. А кто такой Ларсен?
— Эдгар Ларсен. — улыбнулась она благодарно в ответ на мою снисходительность, — менеджер мисс Дюн.
— Может, и его адресок… — начал я.
Марси подвинула мне листок бумаги.
— Все здесь.
— И Сузи Фабер?
— Все.
— Вы сейчас с Ларсеном разговаривали? — спросил я, как бы между прочим.
— Простите?
— Когда я стоял под дверью, мне показалось, что из этой комнаты кто-то вышел. — Я кивнул головой на дверь балкона, ведущую на веранду.
— Вы ошибаетесь, мистер Хольман. Тут никого не было!
— Значит, мое сверхчеловеческое чутье меня подвело, — широко улыбнувшись, сказал я. — Но ведь я и не доктор Рейнер, который получал, наверное, пятьдесят баксов в час, чтобы не ошибаться.
— Сто долларов в час, мистер Хольман, — поправила меня секретарша. — Доктор Рейнер пользовался большой популярностью.
— Спасибо за помощь, мисс Робинс. Я еще обязательно зайду.
— В любое время, мистер Хольман!
Она встала, чтобы проводить меня к двери, и тут я впервые имел возможность оценить ее в полный рост. Не очень высока, но с очень сексуальной фигурой. Года на два моложе Барбары Дюн.
— Тебе понравилось лето в Коннектикуте? — спросил я, открывая дверь, но глядя на Марси.
Ее лицо на секунду побелело.
— Она… Она рассказала об этом? — прошептала Марси, уставившись на меня.
— Не очень подробно, — признался я. — Но суть я схватил.
— Она всегда была сучка, но только теперь я поняла, какая же она все-таки гадина!
Я вышел из кабинета и мягко закрыл за собой дверь, чтобы не видеть перекошенного злобой лица Марси Робинс. Можно было не спрашивать ее, ненавидит ли она Барбару Дюн, — ответ у меня был перед глазами.
2
Офис доктора Рейнера находился в самом центре Бульвара Заходящего Солнца — вполне подходящее местечко!
Дверь была открыта, и я вошел, с удивлением и надеждой. Большая гостиная с пушистым белым ковром посередине к тому располагала. Вдоль стен стояли уютные диваны и кожаные кресла.
В соседней комнате раздался шорох, и я но стал на этот раз тратить время на излишнее проявление вежливости, а прошел прямо туда.
Шорох издавали бумажные листы, которые перебирала женщина, сидящая за письменным столом. Поразительно! В этом деле о загадочном докторе Сексе все будто сговорились мне помогать с самого начала.
Полногрудая брюнетка с лицом Мадонны, но в стальных очках, посмотрела на меня и произнесла глубоким контральто:
— Да?
— Вы, наверное, секретарша доктора Рейнера? — спросил я.
— Нет. — Она грустно улыбнулась. — Его вдова.
— Извините, миссис Рейнер, — пробормотал я.
— Не смущайтесь. Я пытаюсь навести порядок в письменном столе. Мой муж был такой рассеянный! А ведь все эти бумаги касаются его клиентов.
Нельзя было упускать такую возможность.
— Меня зовут Рик Хольман, и я представляю интересы этих самых клиентов, миссис Рейнер. Одного из них волнует судьба магнитофонной записи…
— Не может быть! — Она закрыла лицо руками. — Ну надо же, еще один! Вы уже третий человек, который обращается ко мне с тем же вопросом. Всех волнуют сегодня исключительно магнитофонные пленки! Боюсь, повторю то же самое, что и остальным: мой муж использовал записи во время работы и хранил их здесь, в своем столе. Но я не могу найти.
— Это плохо, — сказал я. — Мой клиент взбешен.
— И двое предыдущих тоже, — сухо заметила она. — Я так понимаю, мистер Хольман, что вы частный детектив или что-то в этом роде.
— Что-то в этом роде, — согласился я.
— Насколько могу судить, исчезнувшие пленки Хермана уже появились в совершенно другом месте.
— Вы очень проницательны, миссис Рейнер.
Ее черные глаза посмотрели на меня с любопытством.
— Не надо нападать на меня, мистер Хольман. Я не имею понятия, что на этих пленках, но, наверное, в чужих руках они могут стать динамитом. Судя по вашему лицу, динамит вот-вот взорвется. — Она положила ладонь на кипу бумаг. — Мне жаль, что мой муж был неаккуратен.
— Возможно, он не ожидал такого конца — своего и пленок, — предположил я. — Не такого скорого, по крайней мере.
— Очевидно, кто-то украл пленки после его смерти, — подбросила она мне идею.
— У вас есть подозрения?
— Нет. Но мы можем обсудить это вместе, мистер Хольман. — На ее лице мелькнула улыбка. — Только не здесь. Вы не хотите где-нибудь выпить со мной?
— С громадным удовольствием, — ответил я.
Через пятнадцать минут мы сидели в полутемном баре и попивали прохладный бурбон.
— Мой муж сделал много нехорошего в жизни, мистер Хольман, — сказала вдова. — Но мне не нравится, что и после смерти он несет людям одно зло.
Не от каждой вдовы услышишь подобное заявление. Я чуть не поперхнулся и решил, что лучше пока помолчать.
Она отпила крошечный глоток, как бы желая проверить, не яд ли у нее в бокале, и посмотрела на меня.
— Вы знаете, как они его звали? Секс! Доктор Секс! Звезды Голливуда мечтали попасть к нему на прием и рассказать о своих секретах. Но Херман допускал к себе только самых знаменитых! Он очень быстро сколотил состояние. Чертовы деньги! И получены они дьявольским путем!
— Успокойтесь, миссис Рейнер. То, чем занимался ваш муж, не имеет никакого отношения к вам.
— Имеет! — воскликнула она. — Еще как имеет! Он об этом позаботился. Я говорила ему, что не хочу ничего знать. Однажды я зажала уши и выбежала из дома! Но ему было все равно. Есть люди, которые любят подглядывать за голыми. Но Херман был поглощен другой наготой — он сам раздевал людей и коллекционировал их тайны. Он всерьез думал, что мне это тоже интересно!
— Извините, — сказал я, чтобы хоть что-то сказать.
— Не надо, не жалейте меня, — скривилась она в усмешке. — Я ведь тоже пользовалась его деньгами. Я люблю деньги, какими бы грязными они ни были!
— Зачем вы мне это говорите? Зачем мучить себя? Он мертв, в конце концов.
— Если вы хотите помочь своему клиенту, то должны знать что за человек был Херман, — ответила она. — Вы должны понять причину зла. Не поняв Хермана, не раскроете преступлении. Пленки ему были нужны не для работы, а для наслаждений. Он мог слушать их часами, как другие слушают музыку. Он наслаждался ими. И я хочу, чтобы эти пленки были найдены и уничтожены. У меня, к сожалению, только открылись глаза на подлинные масштабы катастрофы. Если вы не уясните опасность, мистер Хольман, вы погибнете.
— О чем идет речь? — спросил я с некоторой прохладцей.
— Об убийстве, — ответила она. — С самого начала я знала, что это убийство. Но если кто и заслуживает смерти, так это мой муж. Думаю, одна из его жертв отомстила за всех, как вы говорите, клиентов. Я бы не стала обвинять убийцу. Иногда мне самой хотелось убить Хермана.