Поздним вечером, когда гости разошлись, она догадалась: дядя Гена -- злой колдун. Это он, едва появившись в квартире, превратил её в чебурашку.
Но его уже нет, значит…
Зеркало отразило обыкновеннейшую зарёванную девчонку семи лет от роду.
Она никому так и не рассказала о том, что ей тогда привиделось, но дядю Гену боялась как чёрта. Вскоре он исчез: у родителей почему-то не заладились отношения с добрейшим Геннадием Сергеевичем.
Подобное повторялось вновь и вновь. Марьяна поняла: у неё в комнате находится волшебное зеркало. Она стала беседовать с ним. Научилась понимать его ответы. Зеркало не знало слов, но умело показывать всё что угодно. Оно разговаривало отражениями.
Годы идут. Закрыв книгу о ведьме Маргарите, нагая девочка приближается вплотную к своему отражению и всем телом прижимается к нему, ощущая тепло девушки в стекле -- той девушки, в которую она превратится через несколько лет. Она не спешит укладываться спать: разглядывает фигуру, лицо, глаза. Книг было так много, так много героинь -- а ещё актрис, восхитительно уверенных в себе; и Марьяна перемеряла их всех, каждый раз изменяясь столь неожиданно и странно, что родители, наконец, заметили это и забеспокоились.
Они приняли меры. Говоря попросту, мама стала подглядывать за дочерью.
Вскоре всё выяснилось. Сор из избы не выметали, ведь стоит кому-то пронюхать о тайне зеркала, как житья не станет от газетчиков-телевизионщиков. И неизвестно ещё, чем всё закончится… Пусть у ребёнка будет нормальное детство.
Девушка выросла. Её колдовское искусство окрепло. Теперь она умела и превращаться, и превращать. Теперь все зеркала стали волшебными, а волшебство сделалось ежедневным и ежечасным.
В этой фантасмагории образов, в бесконечном шествии отражений навек затерялась та пятнадцатилетняя Марьяна, которая ещё не забывала возвращаться вовремя домой. Отныне она могла быть кем угодно, но только не собой.
Однажды в грустный осенний вечер она сидела в своей "детской" перед старым зеркалом, много повидавшим на своём веку, и жаловалась на несчастливую долю, вынудившую её всегда принимать чужой облик. И тут в стекле появилась старуха. Марьяна испугалась, но вспомнила о том, что зеркала не всегда послушны -- иногда они показывают то, что сами захотят, -- и потихоньку разговорилась со старой женщиной. "Когда-то я была девочкой Алисой и ни слова не понимала по-русски", сказала та. "Впоследствии я становилась многими другими девчонками, из тех, которые никогда ни на кого не похожи. Таких называют баловницами. А ещё я часто бывала девушками на выданье…" -- "А теперь стала мною?" -- воскликнула Марьяна, забыв о вежливости и недослушав рассказ старухи. "Нет, что ты, я всего лишь твои горькие мысли", ответила та.
"Если ты -- мои мысли, то…" -- "Знаю! Я уже знаю о твоей беде. Выслушай меня внимательно. Тебе нужно найти человека, который тебя полюбит, он-то и увидит настоящую Марьяну: ту, которой ты должна стать. Но будь осторожна! Если этот человек не сможет как следует разглядеть тебя сразу, до следующей перемены в твоём облике, то не сделает этого никогда. Он так и не сумеет привыкнуть к твоему непостоянству и охладеет к твоей красоте. Тогда ты не получишь ни любви, ни себя самой".
Андрей замолк. Поднялся, выглянул в окно. "Вот такие пироги", сказал.
– - А дальше? -- спросил Димон.
– - Дальше скучно, -- ответил Андрей. -- Мы ж не дети малые… Что они там возятся? За такое время можно слона сотворить. Ну-ка, глянем!
Они вернулись в гостиную и очень удивились переменам в ней. Гирлянды и воздушные шары на стенах, цветные занавески на окнах -- всего этого раньше не было.
Стоя на коленях перед девушкой в длинном платье до пят, толстяк с самозабвенным пыхтеньем вшивал в бархат серебряную нить. Девушка казалась незнакомкой. Донская казачка, густые брови, жгучий взгляд… понятно, характер тот же, внешность другая… но что с Андреем? Изменился в лице человек -- ну прямо Гамлет, углядевший тень отца своего!
– - Марьяночка!
Незнакомка улыбнулась.
– - Она вернулась! Вернулась моя малышка! -- объяснял очевидное Андрей, дружески хлопая Димона по плечу. Диди устоял, лишь коробка с дискетами выпрыгнула из кармана. -- Ай да Вовка, ай да сукин сын, справился! Мужик! А я не верил… Идём, кум, гульнём, пока я молод! Не будем им мешать, у них бал впереди. Утром и она, и я станем такими, какими мы и должны быть… Утром колдовство закончится -- прощай, чужая личина! Даже грустно отчего-то, веришь?
– - Да как не поверить? Верю. Я тебе, Андрес, вот что скажу: важно не то, как ты выглядишь, а…
Голоса стихли, растворившись в гудении лифта.