— Слушаю Сол. Что-то ты сегодня не громыхаешь трубным гласом Господа Саваофа, а говоришь как мой старый добрый знакомый? Я уже отвыкла от твоего нормального тона.
— Ценю иронию, даже в такой момент, моя дорогая, — прозвучало в ответ с оскорбительной, как показалось Айвену, холодностью, — но тебе необходимо прибыть в ложу для VIP- гостей. Там Веддинг и Стенли. Требуется твоё присутствие.
— Ого, сам глава Корпорации и член Высшего Совета пожаловали? Ну, так у нас для этого есть директор по связям с общественностью, замечу, на диво тупоголовый болван. Да, ещё: а где же твоя стая и пышногрудых секретарш? Неужели уволил? Ах, какое горе, и как же теперь будешь жить без Стеллы?
— «Стая», с твоего позволения, занимается прямым делом, и — в отличии от тебя — не манкирует своими обязанностями. Столь нелюбимая тобой Стелла очаровывает и даёт пояснения.
— И что, ты считаешь, там недостаточно восьми пар больших сисек? — Джипси возмущённо фыркнула. — Кстати, Стелла всё так же пренебрегает нижним бельём или, для разнообразия, сегодня облачилась в лифчик?
Сол, проигнорировав неприкрытый вызов, спокойно продолжил:
— Сисек достаточно, но нужны мозги. Стефенс требует, чтобы пояснения давал кто- то из первых руководителей. Не могу никого выделить, все заняты — скоро последний отсчёт.
— А я как раз подхожу для этой цели?
— Ты просто читаешь мои мысли дорогая.
— Тогда мой ответ — нет.
— Почему?
— А не хочу. Имею я право на небольшой каприз. Как отстранённый, но не снятый с должности руководитель. И вообще, ты знаешь моё мнение о месте и времени проведения Эксперимента. Он не просто опасен, и даже не смертельно опасен — он тотально опасен. Ты можешь просто слить всё мироздание. В у-ни-та-зик... Пузырь лопнет — и всё, шарик сдулся, и что тогда?
— Не преувеличивай. Но, не будем спорить в такой ответственный момент. Что сделано — то сделано. Обратного хода нет. А выкладки Вадима рекомендую закопать в его же могилу. Ты знаешь моё мнение — это не более чем остроумные математические кунштюки. Всё, довольно дискуссий! Отказа не может быть в самом принципе. Я пришлю за тобой в Паноптикум Джерка и его ребят в качестве почётного эскорта... — И, после короткой паузы:
— Кстати, мне приятна твоя ревность, дорогая. Я уж думал, что на фоне идеологических разногласий между нами всё кончено.
Голос пропал.
Джипси закусила губу.
— Придётся тебе поскучать минут пять, Айвен. Не удивляйся, но — в обществе выходца из вашего мира. Я быстро отошлю ребят из охраны, ну совершенно не отягощённые интеллектом люди!.. До выхода отсюда рукой подать. Должны успеть. Впрочем, мы пройдем даже после блокировки перемещений...
Глава 18
— Вадим? Это тот Панов, о котором ты рассказывал вначале? Ну известный романист, сбежавший во Францию из Москвы? Ему, кажется, грозила высшая мера социальной защиты? Ведь так, если не ошибаюсь, называется у русских расстрел?
— Да, в нашем мире тоже есть Вадим Панов, и он действительно романист, и действительно бежал из Москвы после захвата России красной Сибирью. Кстати, его романы уклоняются в сторону научной фантастики. Порой мне кажется, что в них больше науки, чем в трудах многих наших академиков. К примеру, он предсказал изобретение вечного парового двигателя на урановых стержнях. Но — это здесь. Там, в мире Джипси, Вадим Панов — известныйматематик, он занималсятопологией сопряжённых пространств. Его работы, а, точнее следствие этих работ, заинтересовали Сола давно. Когда он пришёл к руководству ИВЭ, то начал систематизировать первые проникновения в сопряжения. Оказалось, что выводы из абстрактных построений Панова дают великолепную систему навигации в сопряжённых — и вполне материальных — пространствах. С этого и начался проект.
— А что за «кунштюки», о которых упоминает Сол? Вадим Панов предупреждал о чём-то? Предостерегал?
— Да, насколько я понимаю. Он был великим учёным, а математика мира Джипси очень сложна. Особенно для нашего понимания — у нас не разработаны целые разделы и понятия, которыми там запросто оперировали даже школьники. Всё время сожалею о смерти Никола Тесла, он не осчастливил наш мир своими работами. Как некстати утонул в раннем возрасте!
— Да не томи, дедушка. Расскажи, о чём предупреждал Панов Сола.
— Видишь, ли, в теории Панова у человека есть постоянная свобода выбора. Он может поступить так, а может эдак, потому появляются множества миров-отражений. Потом, согласно принятому решению, сделанному шагу, миры эти схлопываются в выбранном... или, точнее будет сказать, заданном направлении. Равноденствующая многих решений и создаёт более устойчивые миры. Нужно чтобы произошло накопление множества таких вот изменений, которое в конце концов в определённой точке — точке бифуркации — приведёт к расщеплению миров. В результате, отражения начинают обрастать плотью, становятся материальными, а значит — отбрасывают тень. И оставляют уже свои отражения — как в зеркалах. На мой взгляд, всё это промысел Господень, но — он же и математика.