— Мне нравится пикантное творчество, — жизнерадостно заметила Фредди.
Из окна гостевой спальни, располагавшейся в дальней части дома, открывался великолепный вид на заросшую цветами лужайку. Тема цветов продолжалась и внутри комнаты. На одной из стен была нарисована лужайка, причем настолько реалистично, что казалось, будто она в комнате.
— Однажды я сдавала комнату одной испанке, — сказала Фредди, усаживаясь на кровати и любуясь произведением. — У нее не было денег заплатить, и она нарисовала мне эту картину во всю стену. Душ у меня не работает, — продолжила Фредди. — Никак не могу починить, но есть ванна. Я сейчас принесу чего-нибудь выпить, и мы обо всем поговорим.
Тетушка куда-то убежала, и Роуз принялась осматриваться. Здесь стояла старомодная высокая кровать, накрытая стеганым покрывалом. Книжные шкафы были забиты сверху донизу книгами. У кровати в разнотипных упаковках лежали свечи всевозможных размеров.
Роуз, когда куда-то приезжала, всегда начинала первым делом разбирать чемоданы. Но сейчас ей даже не хотелось выходить к машине, чтобы их забрать. Она знала, что, если пойдет за ними, на нее сразу нахлынут воспоминания.
Бросив сумочку на кровать, Роуз вышла в гостиную.
— У меня есть джин и аперитив «Дюбонне», — сказала Фредди. — Считаю, что хорошо для королевы, то хорошо и для меня.
— Я того же мнения, — ответила Роуз. Сама она пила в основном только слабые вина, а иногда джин с тоником.
Фредди передала Роуз джин:
— Это тебя взбодрит, Роуз.
Роуз сделала глоток и в изумлении застыла.
— Слишком крепкий? — тревожно спросила Фредди. — Я иногда забываю, что не всем нравится крепкое.
Она кинула немного льда в бокал Роуз, затем в свой бокал и расположилась в кресле. Собаки, прежде беспокойно наблюдавшие за каждым движением хозяйки, тоже удобно устроились на своих подушках. Сделав глоток, Фредди улыбнулась и закурила тонкую дамскую сигарету.
— Теперь я курю не больше четырех-пяти сигарет в день, — сказала она. — Я знаю, что это вредная привычка — впрочем, как и выпивка, — но иногда эти привычки сильнее меня. — Роуз, ты можешь здесь оставаться сколько хочешь. Я совершенно не хочу знать, из-за чего ты уехала. Хотя я и подозреваю, что причина твоего приезда сюда была весомой. Ведь ты приехала впервые за многие годы. За свою долгую жизнь я поняла главное: нет ничего хуже назойливости. Ужинать будешь?
При слове «ужинать» все три собаки моментально встали и завиляли хвостами.
— Не вы, конфетки мои, — пропела Фредди. — Если вас кормить через каждый час, вы располнеете. — Повернувшись к Роуз, тетушка добавила: — Когда дело доходит до еды, их не остановить. Кстати, Роуз, тут в десяти милях есть превосходный индийский ресторан, который доставляет еду на дом.
— Я ушла от Хью, потому что он изменял мне, — не выдержав, сказала Роуз.
— Уверена, это правильное решение, — ответила Фредди, словно речь шла о покупке хлеба. — Мужчины как щенки — их надо воспитывать, выгуливать…
Демонстрируя технику воспитания мужчин, Фредди скатала газету и повела ею перед собаками. Хотя она даже не смотрела на них, те с обожанием проследили за газетой и вновь уставились на хозяйку.
— Ты думаешь через некоторое время вернуться к нему или оставишь навсегда?
Роуз сделала большой глоток. Ее всегда поражала прямота тети. Та не стала вздыхать: «Ах, как ужасно, бедняжка, а все ли ты продумала?» — и не стала рассуждать о том, что «все-таки сорок лет жил и вместе».
— Я не знаю, — честно ответила Роуз.
Принни положил свой длинный нос на колено Роуз. Она погладила пса и сказала:
— Все тут же испугались и начали уговаривать нас помириться. Наверное, и ты…
— Ну, я — не все, — строго заметила Фредди. — Когда ты доживешь до восьмидесяти, то поймешь, что можешь уже подумать и о себе, позволить себе некоторые слабости.