Роуз жила в Каслтауне около пяти недель, но чувствовала себя так, словно никуда и не уезжала отсюда. В ежедневной размеренности жизненного уклада Фредди было нечто успокаивающее. В своих привычках тетушка была далека от каких-либо традиций вообще. Она одевалась вопреки моде с таким упорством, что его нельзя было не заметить. Когда собирались гости, они уже были готовы к фирменной шутке тети — «счастливый горшочек». В один из горшочков, в которых готовились угощения, клались горошки черного жгучего перца, и один из гостей оказывался «счастливым». Тетушка Фредди могла приготовить тушеное мясо по-мароккански, а могла и заказать еду из ресторана, если не было времени на готовку. Единственными постоянными пунктами в планах Фредди были приготовление обедов для пожилых в походной кухне на колесах и еженедельная «ночь покера». Тетушка приглашала Роуз повсюду, где участвовала сама, а когда Роуз отказывалась, что иногда бывало, ничуть не огорчалась.
Впервые за сорок лет Роуз почувствовала, что может делать то, что захочет, и когда захочет. От такой свободы даже голова шла кругом. Ей больше не нужно было быть почтенной миссис Миллер. Она могла прокатиться на старом велосипеде Фредди, подвернув юбку на манер шорт, могла надеть свою самую старую льняную юбку и футболку, сунуть ноги в старые пыльные сандалии, ничуть не беспокоясь о своей внешности с утра до самого вечера. Те, с кем она общалась во время благотворительных акций, хотели видеть просто людей в хорошем настроении. То, что на юбке у Роуз будет собачья шерсть, или она будет без макияжа, их волновало меньше всего. Если Роуз не хотела подходить к телефону сутками, то и не подходила, если хотела в четыре утра прогуляться по Каслтауну, тоже проблем не было.
Этим утром Роуз была одета в старые шорты цвета хаки, которые дала ей Фредди, и в блузку с короткими рукавами — день обещал быть жарким. Роуз приводила в порядок раскладушку. К ним собирались на уик-энд Стелла с Эмилией, и Фредди предложила, чтобы Эмилия спала на ее старой раскладушке.
— А Стелла может спать с тобой, постель широкая. К тому же в комнате достаточно места и для раскладушки, так что Эмилия будет спать в одной с вами комнате, — с энтузиазмом говорила Фредди.
К сожалению, лучшие дни этой раскладушки давно миновали. Роуз возилась с ней у черного хода, поливая из шланга потемневший от времени брезент, но конструкция все равно оставалась слишком мрачной, скрипучей и ветхой даже для маленькой Эмилии.
Наконец Роуз сдалась и пошла разыскивать Фредди. Та сидела в саду под зонтиком с бокалом диетического лимонада и читала газету.
— Эта раскладушка слишком старая, — сказала Роуз. — Мне придется, наверное, пойти в город и купить небольшую складную кровать.
— Пирожки будешь? — спросила Фредди. — А то все булочки я съела.
Роуз собралась в дом, чтобы переодеться, как вдруг заметила такси, сворачивающее к их дому.
— Кто бы это мог быть? — удивилась Роуз.
Дом тетушки располагался в тихом переулке, где машины были так редки, что Фредди, наблюдая за ними, могла уже точно сказать, к кому едут гости. Она отложила газету и пригляделась.
— Вроде к нам, но мы же никого не ждем, — глубокомысленно заявила тетя. — По крайней мере я не помню, чтобы ждали.
Такое отношение к гостям не могло не вызвать улыбку у Роуз. Фредди никогда не относилась к числу людей, которые суетятся вокруг гостей. Она скорее еще раз почистит пушистый золотистый мех Принни, чтобы он во всей красе встретил гостей.
Такси остановились у ворот дома, и, к удивлению Роуз, из него вышла Адель Миллер. Таксист вытащил из багажника огромный чемодан и понес к дому. Вслед за таксистом осторожно ступала в своих туфлях-лодочках на низком каблуке Адель. В вязаном джемпере с кулоном на шее Адель смотрелась немного неуместно.
Услышав новые звуки, собаки выбежали из дому и с диким лаем начали прыгать вокруг Адель и таксиста.
— Адель, — произнесла Роуз, уже теряя присутствие духа, — зачем ты приехала?
— Приехала, чтобы остаться здесь жить. Надеюсь, все будет в порядке, — сказала Адель. — Я побоялась позвонить, потому что подумала, что ты откажешься принять меня.
Таксист поставил чемоданы и пошел обратно к машине.
— Спасибо, — поблагодарила его Фредди. — Адель, сколько лет, сколько зим! — радостно воскликнула она.
— Привет, Фредди, — кивнула Адель, опускаясь на пустующее кресло. — Я ведь не злоупотребляю твоим гостеприимством?