- Мадам, я поражен! - воскликнул Дане, увидев Габи в месте с Виктором. - Неужели я пожертвован моему русскому другу? Это, как здесь говорят, забить клин на добрососедские отношения наших стран.
- Вбить клин, - улыбнулась Габи. - Жан-Луи, я уверена, что вы будете окружены женским вниманием, если у вас будет репутация человека, который серьезно смотрит на отношения мужчины и женщины. Русские девушки хотят секса, но мечтают о семье.
- Мадам, я обязательно последую вашим советам. Но не убивайте хотя бы надежду на то, что вы когда-нибудь позволите мне открыть калитку в ваш благоуханнный сад.
- Живите с надеждой, Жан-Луи. Но я уже решила, кто будет входить в мою калитку. И петли в ней хорошо смазаны, так что посторонняя помощь не понадобится.
18. Женщина на крючке.
- Жестоко вы его, - заметил Виктор, когда силуэт Дане остался позади.
- Зачем мучить человека? Не будем об этом. Вы меня дважды спасли. Будем друзьями.
"Похоже, ей действительно хочется. Часто вспоминает об этом. С профессором, видимо, ничего нет. И ей приятно общество человека, который ее уважает, а не оглядывает, говоря про себя "Я бы вдул". Ей хочется помечтать и с кем-то пройтись под руку."
Серый кирпичный домик проходной грустил у шоссе, засыпанного желтой хвоей. Коридор сосен оканчивался панельными четырехэтажками.
- Вы раньше здесь были? - продолжала Габи.
- Никогда.
- Тогда позвольте мне быть вашим гидом. Вы тоже в гостиницу? Тогда нам по пути.
- Похоже, что здесь нет другого пути, - Виктор кивнул в сторону домов в конце просеки. - А лесные тропы сейчас не лучшее место для прогулок.
- Мне сказали, там нет хищников.
- Там просто сыро. И сейчас уже ни грибов, ни ягод. Зима на носу.
- Это правда, что на их сбор не надо разрешения?
- Нет, точнее... Если у этой территории нет какого-то особого статуса. Но тогда, наверное, висели бы объявления.
- Дорожки никто не убирает. Здесь дикая древняя природа. Хотя не самый лучший сезон, мне здесь нравится. Мне кажется, мы в Европе начинаем терять свою естественность. Маленький городок, где я раньше жила, был похож на аквариум. Чистый, ухоженный аквариум с искусственным гротом. Даже казалось, что в нем булькают пузырьки воздуха и по улицам проплывают степенные вуалехвосты. Я повзрослела, подавила свою юношескую привычку к сигаретам, начала крутить хула-хуп, и стала чуть ли не абстиненткой. Я хотела быть правильной, образцовой женщиной, как в журнале про моды и домашнее хозяйство. А здесь все иначе. Здесь чувствуется нетронутый мир, как во времена конунгов. Есть чувство естественной опасности, и в то же время это придает силу и жажду жить. И наши вредные привычки здесь кажутся вредными и смешными. Вы ведь из Брянска? - спросила она неожиданно.
- Да. Там тоже леса. Но возле города нет диких зверей.
- Там ведь было имение Теодора Тютчева... Федора Тютчева?
- Почему "было", оно есть. Не могу сказать, насколько его восстановили... Так получилось, что в Овстуг не заезжал. Но должны.
- Я читала, там каждый год праздники поэзии. Тютчев много переводил стихов Хайне, у вас его называют Гейне.
- Которого запрещали при этом... - Виктору не хотелось напоминать даме о Гитлере.
- О, сейчас Хайне национальное достояние! Расизм запрещен. Я люблю его стихи.
- "На севере диком стоит одиноко..."
- Это перевод Лермонтова. В нем немного другой смысл. Я тоже пыталась перевести. Получилось вот что:
- Северный кедр на вершине пустой,
Где вьюги кружит пелена,
Прикован, и панцырь его ледяной
Склоняет в объятия сна.
И грезит он, что в палестинской земле,
В плену раскаленных песков,
Безмолвная пальма на голой скале