- Здравствуйте. Я шла от подруги, решила позвонить... - повторила она, и ее большие глаза взглянули на Виктора с растерянностью и надеждой.
- Вы не замерзли, Лена?
- Нет, что вы... Я закаленная, я хожу на лыжах, сегодня посмотрела на градусник в форточке и надела зимнее пальто. Наша легкая промышленность выпускает хорошие теплые пальто, так что вы не беспокойтесь.
- Лена, вы прекрасны. Жаль, что сейчас почти зима, и не продают цветов.
- Мороз же. Цветы замерзнут.
- Можно сделать стеклянный ящик, вроде аквариума, поставить туда свечку, чтобы согревало, и торговать у метро.
- Отличная идея! Надо подсказать кому-нибудь из соседей.
- А не посадят за такой бизнес?
- Если купить патент, то не посадят. Сажают за черный бизнес, беспатентный, когда что-то воруют и затем делают. А за серый штрафуют. Это когда берут патент для прикрытия, но нарушают условия.
- А когда не нарушают, это белый?
- Да.
- Давайте посидим в каком-нибудь местном кафе и обсудим.
- Да мне некогда... Я вот чего, - и она взяла Виктора за кнопку на кармане куртки. - Вы, пожалуйста, не подумайте ничего насчет вчера.
- Все в порядке. Я никогда не спешу с выводами. И вчера было все совершенно естественно.
- Вы так считаете?
- Сейчас шестьдесят восьмой, конец двадцатого века. Темп жизни меняется. Акселерация, информационный взрыв... А вы представляете, какими будут отношения людей, когда они будут смотреть друг на друга с разных концов земли через единую компьютерную сеть? Когда весь мир будет говорить друг с другом через клавиатуры?
- Представляю... - карие глаза в упор взглянули на Виктора. - Миллионы криков о помощи. О голоде, войнах, гибели близких. Кто-то будет отстукивать на электрической машинке последние слова под завалами убежища, отрезанный в горящем доме, замерзая в таежном лесу. Из каюты тонущего корабля или с борта падающего самолета. Вы правы. Надо жить, пока это еще возможно. И не стесняться эмоций. Спасибо вам.
- За что?
Лена подняла голову и взглянула на его. Ее губы растянулись в привычную, открытую, чуть наивную улыбку. На щеках заиграли ямочки.
- Вы помогли это понять. Вы - хороший человек и ездите на синей "Волге", - она сдвинула тонкую черную перчатку и посмотрела на часы - квадратную "Чайку" на черном ремешке. - Мне пора. Мы можем пройти до остановки.
"До остановки - открытая местность. Если разрешили ходить по микрорайону, угрозы нет."
Неровно уложенный асфальт тротуара блестел пятнами раскатанных замерзших луж. Бледным сиянием загорелись трубки фонарей, множа тени прохожих и рассеивая вокруг себя светящиеся круги из висевших в морозном воздухе льдинок.
- Елена Васильевна, а если бы у меня была не синяя, а черная "Волга", это круче или нет?
Лена повела плечами.
- Ну это просто. Люди, которые ездят в черной "Волге", ну, как бы сказать, могут быть разные. А если человек ездит в синей "Волге" - этого не может быть. Хотя ездят разные. Понятно.
- Абсолютно. Но есть и минусы. Человек может в любую минуту внезапно уехать в командировку, и, возможно, навсегда.
- А как же в войну? Люди уходили. В боях за оборону Москвы погиб каждый второй. Более полумиллиона погибло. Поэтому я не могу смотреть, если кто-то бросает мусор или пишет на стене. Это все равно, что писать на памятнике. Из каждого дома уходили люди.
- Но сейчас не война.
- У нас на работе сегодня получили похоронку. Сын одной из сотрудниц. Сейчас война, просто другая. Одни идут по повестке, другие сами выбирают. Гибнут при испытании новой техники, в научных лабораториях, в экспедициях. А в это время кто-то спокойно и безопасно решает вопросы карьеры. С черной "Волгой" можно ошибиться...
- Я тоже не просил синюю "Волгу", так получилось. Елена Васильевна, я действительно обыкновенный инженер. Просто так сложились обстоятельства.
- У нас в стране все обыкновенные люди. Министры, космонавты, знатные токари, артисты балета, ученые. Я так поняла, вы долго работали там. Вы быстро привыкнете. Все привыкают.