"Подожди лезть со своим прогрессорством", - сказал он себе, "вечно ты во всех реальностях во что-нибудь влипнешь. Ладно, за феномена, бомбы видящего, ты из линейного выпутался и вид на жительство получил. За лентотягу на работе устроился. Попросили тебе дать идеи по магнитофонам - вот и думай. Осмотреться надо. Кафедра не убежит, на нее и через неделю зайти можно. И вообще - сперва изучи местные проблемы, что у них актуально. Советы постороннего не всем нравятся. С наскока не надо."
Он повернулся и пошел к двери, еще одной двери вод вор под другой лестницей, к библиотеке. В здании бывшей гимназии двери во двор были только под лестницами - ученикам там было делать нечего.
Хотелось есть. Последняя аудитория на углу коридора была переделана под буфет; Виктор решил зайти.
За столиками сидели несколько пацанов и что-то обсуждали. К удивлению, Виктор не обнаружил прилавков и буфетных стоек, как и самой буфетчицы. У стены было несколько столиков, на которых стояли корзины с пирожками и бутербродами, электрочайник, чайник с заваркой, кувшины с соком и стаканы на подносе; в углу белел холодильник "ЗИС-Москва", старый и монументальный. А еще на столе стояла коробка с бумажными деньгами и тарелка с мелочью и лежал ценник, отпечатанный на машинке, как меню.
"Вот растяпа буфетчица", подумал Виктор, "ушла и даже деньги оставила".
- Скажите, а буфет работает? - спросил Виктор у пацанов, которые, судя по выражению лиц, обсуждали какой-то прикол на последней паре.
Компания посмотрела на Виктора так, будто к их столику подошел индус в дхоти и с тюрбаном на голове. Смесь удивления и любопытства.
- Конечно, работает, - неуверенно протянул один.
- А девушка надолго отошла?
- Чья девушка? С нами девушки не было.
- Которая товар отпускает.
- Она только к закрытию придет. Убрать, что не продали.
- Так вы говорите, что буфет работает.
- Так вы видите, что он работает.
- Ну так буфетчица только к закрытию будет.
- Верно.
- А говорите - буфет работает.
- Так вы же видите - работает.
Виктор почувствовал себя, как Михаил Задорнов, когда тот просил в "Макдональдсе" огурец, не порезанный с огурца.
- Я вижу, что буфет не закрыт, - сказал он. - А кто мне отпустит?
- А здесь самообслуживание.
- А платить кому?
- Так здесь самообслуживание, - повторил парень, глядя на Виктора с каким-то сожалением.
- Что, и платить - самообслуживание?
- Короче. Просто берете, что надо, кладете деньги в коробочку, и берете сдачу.
- И никто ничего?
- В смысле?
- Все сознательно кладут, сколько положено? - Виктор подсознательно почувствовал, что слово "украсть" в этом обществе просто вызовет шок.
- А как же? Понимаете, это специально сделано, чтобы в буфете не было наценки. Нет буфетчицы - все дешевле. Это же выгодно! И если кто обжулить захочет, он же весь институт платить дороже заставит. Ему же после этого жизни не будет!
- Теперь понятно. Честность - это экономия.
Компания за столом заулыбалась. Виктор подошел к корзинам, взял пару пирожков с рыбой, налил себе в чистый стакан чай с сахаром, положил в коробку два рубля и с легким сердцем сел за свободный столик. Пацаны продолжали весело обсуждать уходящий день. Хотелось не торопиться, медленно попивать чай и откусывать понемногу от пирожков, от этих правильных, мягких пирожков со вкусом детства.
А ведь действительно, когда честные все, это всем выгодно, подумал Виктор. Можно сэкономить на торговых наценках. А если просто работать на других, сколько можешь, а брать только самое необходимое, без чего нельзя обойтись, можно вообще жить без денег. Все ждали, когда построят коммунизм, а он был рядом, скромный и повседневный. Люди искали его, глядя на звездное небо, не думая, что он может оказаться в буфете; так парень не замечает скромную девушку, которая могла бы сделать его счастливым на всю жизнь. Жаль, у общества пока нет способа так же просто гнобить всех жуликов. Сколько могли бы сэкономить...