- Это и есть воронка. Бомба попала в твердый грунт, а вторая угодила в низину, где болото.
Миновав серую будку общественной уборной и пройдя метров десять, Виктор остановился.
- Где-то здесь. Участок поиска в длину между двумя тропами к переходам через ручей. В ширину - от малины до ручья.
- Здесь какие-то ямы. В одной недавно разбит лед. Как будто там что-то утопили.
- Садоводы берут торф на удобрение, затем яма заполняется грунтовой водой и они берут на полив и на разные нужды.
- Откуда вы это знаете?
- Нетрудно догадаться.
Корин обломил веточку невысокой ивовой поросли, поднявшейся у развилки тропинок, и теребил ее в руках. Было тихо, и только журчание незамезшего ручья, срывавшегося с корней срубленного когда-то дерева, и отдаленный шум машин на дамбе не позволяли сделать это молчание природы мертвым и зловещим.
- Как вы думаете, война будет? - неожиданно спросил Корин.
- Не знаю. Не хотелось бы. А вы как думаете?
- Скорее всего, да. Одиннадцать процентов годового роста убеждают другие народы гораздо сильнее, чем Маркс с Энгельсом. Только вот для одних мы - пример, а для других - добыча. Идемте обратно. Завтра пришлем саперов. По ночи еще куда-нибудь провалятся.
Корин пропустил Виктора вперед, и они стали вместе подыматься к дороге.
- И еще, - добавил Корин. - Запад слишком долго жил фобией ядерной катастрофы. Их ученые спрогнозировали, что гонка вооружений приведет к гибели человечества. Помните фильм Хичкока "Энни должна умереть"?
- Не смотрел такого.
- Не помните или не смотрели?
- Не помню, и не смотрел. Американцы не видели наших ужасов.
- Ну вот он как раз приезжал, изучал блокаду Ленинграда.... Западные политики с конца сороковых через прессу, литературу, кино и телевидение, воспитывали в массах ядерную фобию, чтобы обеспечить сторонникам конвергенции голоса избирателей. А всякая фобия в конце концов превращается в эйфорию, в желание играть с опасностью. Они и начали играть. Скаутские игры, кинобоевики, книжные бестселлеры... Американский обыватель сегодня верит, что при нынешнем пороге стратегических вооружений он будет смотреть войну по телевизору, что взрывы вулканов равны тысячам бомб, и Землю это не погубило. И что наконец-то он избавится от этих русских азиатов, устраивающих войны против демократии и превративших Европу в концлагерь. Что вы смеетесь?
- Ну, тупы-ые...
- Если бы. Они умные, но они стали заложниками мировой сети банкиров и военных корпораций. Это доходы, это рабочие места на заводах, это налоги, за счет которых строят школы и больницы. Советская угроза позволила США просто напечатать бумажные доллары и наводнить ими страны Европы. Это как организм наркомана, который уже не может прожить без морфия. И ради этого морфия европейские реваншисты из людей делают йеху. Помните у Свифта - человекообразные существа, которые живут не разумом, а примитивными чувствами и эгоизмом? Йеху войны. В той же Чехословакии дело не в евреях: в самой Германии стремятся показать, что реваншизм - это нацизм с человеческим лицом, евреи - это основатели Германии, а гомосексуалисты - это вроде национальности. Им нужно расшатать чешское государство, вызвать недовольство советскими войсками и вообще русскими, которые якобы насаждают во власть воров и мошенников, а потом сделать тихий переворот и призвать немцев, чтобы те принесли порядок.
- Ну, наши-то вмешаются?
- Вмешаться - будет война, и не вмешаться - будет война. Потому и готовимся к обоим вариантам с одним исходом.
- Понятно. А куда сейчас едем?
- Придется оторвать у вас еще немного времени. Оформим протокол допроса, как свидетеля, с выездом на место преступления, покажете, где и что было. Это тоже в ваших интересах...
3. "А народ - это мы".
- А мы уже вчера созывали комсомольское собрание, и решали, то ли писать поручительство от коллектива, что вы не могли умышленно, либо, если вдруг неумышленно, просить, чтобы вас направили в спецКБ, потому что можете принести большую пользу стране!
Лара, свежая от утренних холодов, как юные актрисы в цветных фильмах середины пятидесятых, застегивала белый халат. Вокруг толпились коллеги по работе.