Шэрон издает небольшой жалобный хрип. Она возвращается
отталкивается и выгибает мою спину, позволяя в себя проникнуть. Не переставая целовать ее шею и грудь, я беру ее медленно, нежно. Вскоре ее ноги обвязывают меня вокруг талии, и мы неспешно занимаемся любовью, колеблясь пианиссимо, как будто впереди у нас вечность.
Шэрон, расслабившись, курит сигарету. Она улыбается, но в ее глазах светится проблеск беспокойства. Она делает долгую затяжку и протягивает мне сигарету. Дым кружит мне голову на несколько секунд.
«Это было очень хорошо», - говорю я, когда она ложится рядом со мной в теплый спальный мешок.
Она шепчет, смеясь. - Ты сейчас разогрелся?
- Абсолютно. К сожалению, я не думаю, что это продлится долго.
Она снова смеется, забирая у меня сигарету.
- Куда вы ходили раньше?
- Что?
- Я проснулся. Тебя здесь не было. Где ты была ?
Она колеблется:
- Я пошел посмотреть на подиум в машинном отделении.
- Почему ?
- Я хотел знать, искали ли они тебя здесь. Должно быть, они осознали ваше исчезновение ...
- Так ? Они меня ищут?
- Понятия не имею, - тихо сказала она.
Она лжет, я знаю это. Протягивая руку, я нащупываю вещи, которые она оставила на полу, раздеваясь. Я нахожу её фонарь.
- Что делаешь ? - сказала она обеспокоенно.
Включаю лампу и сухим голосом говорю:
- Вы лжете мне !
Она резко садится. Спальный мешок спускается к ее талии, позволяя мне любоваться ее прекрасной грудью. Шэрон поворачивает голову и смотрит в сторону своего рюкзака.
- Да, нашел. Я знаю, что это детонатор. Сколько бомб вы поставили?
Два глаза, которые смотрят на меня, больше не имеют ни малейшего выражения нежности.
- Я уже говорила тебе, Ник, это касается только израильтян. Я не позволю тебе вмешиваться. Вот почему я выбросила твое радио.
- И вы также собираетесь уничтожить этот танкер, если не сможете вернуть стронций ...
- Точно. Это мои приказы.
- Чего вы не знаете, так это того, что стронций был затоплен в бункерах.
- Да, теперь я так считаю. Я взяла твой счетчик Гейгера и пошла проверить. Я не могу его точно определить, но я знаю, что он там.
- Вы неправильно поняли, Шэрон. Когда я говорю, что стронций находится в бункерах, я имею в виду стронций, а не бета-барабан.
Она широко раскрывает глаза, открывает рот, чтобы что-то сказать, но, наконец, молчит. Я продолжаю :
- Я нашел бочку в Кувейте, в квартире. На нем были надписи депо в Беэр-Шеве, и он был пуст.
- Это не правда!
- Да, Шэрон. Меня послали туда, чтобы забрать материал, и я здесь, чтобы не дать никому потопить этот корабль. Если нефтяной груз разольется в воде, это может быть смерть Атлантического океана.
- Здесь, здесь… - сказала она. Если бы вы знали, что стронция больше нет в бочке, как вы думали, что собираетесь его вернуть?
Выражение её лица было торжествующее.
- Есть еще одна возможность: переложили в другую запечатанную тару. Я нашел троих мертвых в квартире в Кувейте. Облучены все трое. Это означает, что они разобрались с бочкой. Я подумал, может быть, они поместили стронций в более незаметный контейнер, чем бета-бочка. Например бочка с этилированным бензином. Это был хороший способ пройти портовый контроль, не вызывая подозрений.
- Понимаете, - настаивает Шарон, - мы возвращаемся к исходной точке. Стронций-90 находится на дне бункеров, но в другом контейнере.
Я был обязан избавить её от иллюзий:
- К сожалению нет. И вы только что проверили это на себе.
- Что значит, я только что проверила?
Она резко останавливается, на мгновение хмурится, затем восклицает:
- Черт, конечно! Ты прав ! Мой счетчик Гейгера работает нормально. Я получила такие же результаты с вашим!
- Эх да. Низкий уровень радиации повсюду возле бункеров.
- Его бросили прямо в нефть… А зачем?
«Вот чего я не знаю», - признался я. В любом случае, какими бы ни были причины, факт остается фактом: это судно везет на нефтеперерабатывающие заводы двадцать три тысячи тонн радиоактивной сырой нефти, это в Бейкерсфилд, Калифорния.
После долгого молчания Шарон говорит мне:
- Я поставила шесть бомб ...
- Парень из Красного Кулака поставил как минимум две. Можем ли мы обезвредить твою?