И ответ Лискевич: “Я эту крысу убью”.
Раньше мы вообще-то не спорили на девчонок вроде Антуанетты. На самостоятельных и разумных людей, вот как Буше. Ей ведь не положено целоваться и уходить в спальню с учениками. Мне просто интересно было ломать запреты - так я себе все объяснял.
А белокурая ведь… ни ума, ни осторожности. Только характер! При этой мысли я стискиваю свободную руку в кулак.
- Быстро отозвал свою Анастасию! - командую, возвращая Армену в руки телефон.
- Слух, Лискевич вообще-то твоя, а не моя, - усмехается.
Хватаю его за ворот.
- Живо!
Несколько мгновений мы смотрим друг другу в глаза. От потасовки нас отделяют только камеры - в школе за всем и за всеми следят. А потом передают родителям. Мой отец отчетов наслушался, поэтому и продолжает спонсировать гимназию, чтобы только меня не выперли и я не вернулся домой.
Не хочу чтобы он и про белокурую узнал. Точнее, про кипеш из-за нее.
Вот учителя уже узнали и подумали, что она убежала. Вызывают полицию.
- Это не по-человечески, гад…
- Кир, ты же просто не хочешь потерять бабло, - смеется Феликс за моей спиной.
Оборачиваюсь.
- Я меняю ставку.
Деньги мне жуть как нужны. Но сейчас эти слова цепляют меня за живое. Бабки сегодня не главное.
- Она не вылетит.
- Фига ты веришь в нее! - смеется Армен.
- Ручаюсь, - говорю я.
- Мне кажется, ты Лискевич в ярости не созерцал.
Созерцал то, как она с папашей разговаривала. Именно поэтому не послал к черту раньше - боялся, что она мозг родителям будет выносить и к нам вообще домой напросится. Не надо мне чтобы Настя видела мою сестру.
- Все согласны? - наконец говорит Армен.
Парни отвеччают молчанием и приятель жмет мне руку.
- Ну деньги ты потерял.
- Где она? - выдыхаю.
- Пошли к скалодрому.
Все время пока мы движемся к спортивному комплексу у меня кровь стучит в висках.
Раньше Лискевич надо было приструнять. Когда очень требовались бабки, она работала моим заемщиком и я закрывал на все остальное глаза.
- Девочоки заперли новенькую в спортзале, - по дороге делится Армен и я сжимаю руки в кулаки.
Бесит. Я уже толком не знаю кто: Лискевич или белокурая или то, что я с я про кровожадность приятеля раньше не знал.
Дико не хочется проиграть и, опомнившись, я начинаю немного жалеть о том, что вот так вот поступил со ставкой. Кто знает эту белокурую? А деньги, которые я поставил - последние и мне нужна вся сумма выиграша для того чтобы помочь сестре выбраться в Италию.
Но выпирать новенькую мне больше не кажется хорошей идеей.
Стою и смотрю в открытый зал. Сердце почему-то сжимается. Что если сейчас увижу ее в слезах? Пройду мимо? Плюну на все? Смирюсь с тем, что проиграл?
И тут она на моих глазах швыряет тальк Лискевич в лицо.
Это почему-то вызывает во мне такой прилив бодрости как на треке во время гонок. Как луч солнца, блин, разорвавший тучи в пасмурный день.
Она мне… нравится.
Да, тьфу ты, нет! Борюсь с желанием влепить себе затрещину.
Я же не любил никого и никогда, кроме моей сестры и матери.
Мне нравится пламя белокурой, ее азарт.
Не дам ей проиграть и вместе с этим не проиграю сам.
Лискевич заливается слезами, краснеет. Могу представить, это наверное очень мерзко получить такой вот “залп”.
Подхожу к Насте и наконец-то она получает от меня то, ради чего полгода наверное старалась. Целую ее в губы, но без чувства, без азарта.
Так и хочется в это мгновение обернуться к белокурой, подмигнуть и сказать: “Ну чего, Антуанетта, мы теперь с тобой в одной команде”.
Лискевич целуется долго, протяжно. Я чувствую, что для нее я не первый раз и это радует. Меньше всего я хотел бы быть первым, потому что рано или поздно мы расстанемся. И скорее всего рано.
Впрочем, Настя довольно искусна. На миг я теряю ощущение времени и понимание того, зачем я вообще тут.
Когда оборачиваюсь, белокурой уже и след простыл.
Обиделась? Серьезно?
Глава 12
Аня
- Анечка, что с тобой, Ань?! - слышу взволнованный голос матери.
Но в горле как будто ком застрял. Я не могу сказать ей о том, что в действительности думаю: мне страшно тут оставаться.
Мама учила меня, что стыдно отступать.
- Ты ведь шутишь так? - продолжает мама.
В ее голосе неестественное веселье. Допустив совсем короткую паузу, родительница продолжает:
- Анют, присмотрись получше к лицею. Это же замечательное место. Шанс туда попасть выпадает только раз в жизни!