- Ты сказал, что эта ботанша, но симпатичная.
- Нет!
Мне почему-то так неуютно, как будто под ребрами что-то кольнуло.
- Эту я просто доведу.
- Вильцев, ты же никогда не меняешь правила на ходу! Продуешь огромные бабки…
- Она подслушивает нас! – после этого хлопает створка окна внизу, и я чувствую, как у меня подрагивают руки, потому что замечаю, что мой силуэт на траве тоже высветил тусклый ореол света.
Оглядываюсь назад и вижу, что в комнату входит мама. Второй раз за этот день я настолько зла на нее, что крепко стискиваю кулаки.
Мама выглядит подавленной и усталой. Это действует на меня как ведро ледяной воды. В конце концов она не виновата в том, что я была так сосредоточена на разговоре Кирилла, что сама подставилась.
Что ж по крайней мере теперь я знаю, что они планируют. Как говорится, предупрежден, значит, вооружен. Я и не сомневалась в том, что в элитной летней школе для мажоров мне придется несладко.
Заставляю себя сесть на постель и улыбнуться маме. Я делала так уже много-много раз, когда отец приходил домой без зарплаты.
- Как дела?
Мать вздыхает и упирает локти в колени, запускает пальцы в свои волосы и качает головой.
- Девочка так плоха? – подсказываю ей.
Быть может, мы бросим эту идиотскую идею и поедем восвояси? Мама же никогда не берет неталантливых учениц.
Родительница качает головой и падает спиной на кровать.
- Нет-нет, - тихо говорит она. – Редкий талант, можно сказать самородок, которому бы только выступать. Вся в мать, известную оперную певицу.
- Да? – срывается с губ.
Я думала, матери мажоров это перекаченные силиконом красавицы.
- Илона Павлова, - мечтательно продолжает мама, - солистка Мариинского театра. Удивительный голос. Поразительная страсть… Жаль только ее карьера закончилась так…
Я поворачиваюсь к маме и падаю на матрац животом.
- Как?!
Мама запускает руку в мои волосы и впервые за вечер улыбается.
- Она вышла замуж. Потом развелась. А теперь проживает на вилле в Италии, совершенно потеряв голос. Светские вечеринки, алкоголь, курение, до добра не доводят, милая моя.
- П-х-х… - вырывается у меня.
Судя по реакции Вильцева-младшего, я ожидала чуть ли не детективной истории.
- А что с ее дочерью? – я вытягиваю руки вверх и сцепляю из в замок.
- Ее отец хочет, чтобы она непременно выиграла «Голос дети», а у девочки жуткая боязнь сцены. Вот и все дела.
Мама непривычно быстро отворачивается от меня к стене, затем поднимается на ноги.
- Все, я очень устала, моя дорогая, - так она обычно заканчивает разговоры, которые ей очень неприятно продолжать.
Я растираю лицо руками, глядя на то как мама прошмыгивает в ванну. От ее неловких движений, больше напоминающих бегство у меня в груди рождается четкое ощущение того, что родительница где-то соврала.
Я тоже отворачиваюсь к стенке.
Конечно, ведь все эти дочери олигарха, их матери, прохлаждающиеся среди оливковых деревьев, вообще не мои дела. И все-таки как-то неуютно от всего, что довелось узнать.
А если девочке правда нужна помощь?
- Аня, ложись! – доносится сквозь шум падающей воды. – Тебе завтра собираться в летнюю школу.
Тут я вспоминаю про мажора и натягиваю на голову одеяло. Значит, его способ защитить сестру – как следует достать меня, вынудив маму собрать вещи и убраться из их дома. Только он не знает, что моя мама не поддастся на мои уговоры, она вообще не умеет жалеть меня.
Крепко стискиваю зубы чтобы не дать пролиться слезам, слушая то как мама заводит будильник.
Нет, это все в самом деле не мои дела.
Глава 5
Ночью по крыше стучит дождь. Здесь все гораздо громче и воспринимается реальней, чем дома. Такое чувство, что спишь в палатке в лесу.
Я ворочаюсь, вспоминая наш последний поход на природу, когда в нашей семье еще царил относительный мир.
Мигает телефон. Я нехотя переворачиваюсь набок чтобы проверить сообщение: это от Кати.
«Скажи, в какой лицей ты едешь»
Я вздыхаю. И это ответ на мои извинения за сорванную поездку.
«Понятия не имею»
После этого я прячу телефон под подушку. Сон наваливается тяжелой волной.
- Вставай, Ань! – мама тормошит меня за плечо. – Тебя уже ждут. Потом сразу же выезд.
Голова ото сна чугунная, я приподнимаюсь и сажусь на постели, привычными жестами расчесывая непослушные пряди. У меня длинные светлые волосы. Катя говорит, любой на загляденье.
Мама же каждый раз строго цокает языком, если я не скручиваю волосы в дурацкие бараночки, так причесывают детей на линейку в начальной школе. Я думаю, именно такой она меня привыкла видеть. Первоклашкой.