– Моя дочь помолвлена. Она связала свою жизнь с замечательной семьей… то есть, я хотела сказать, с замечательным человеком. Мы не желаем, чтобы вы вмешивались в ее судьбу.
– Так я и не вмешиваюсь, мэм. Что заставляет вас думать иначе?
Миссис Малоун ответила не сразу. В каюте установилась тишина, которую нарушало лишь тиканье часов на каминной полке. Наконец, миссис Малоун повернулась лицом к Вулфу. Он заметил, что подол ее платья слегка дрожит. На нее, видимо, вновь накатила волна бессильной ярости. И Вулф знал почему. У миссис Малоун не было прямых обвинений, которые она могла бы бросить ему в лицо.
Ее губы беззвучно дрогнули, а затем миссис Малоун выкрикнула:
– Если бы вы не помогли нам избавиться от морской болезни, мистер Малоун был бы сейчас на моей стороне! Он взглянул бы на вас непредвзято и понял бы, что вы за человек!
Вулф был слегка обескуражен.
– И что же я, по-вашему, за человек?
– Вы… вы не подходите для моей дочери!
Несмотря на растущее в его душе отвращение к этой женщине, Вулф не захотел положить конец неприятному разговору, а задал ей еще один вопрос:
– Вы не знаете ни меня, ни обстоятельств моей жизни. Как же вы можете судить обо мне?
– Мне достаточно вашего рассказа о себе, мистер Вулф! Вы сами признались, что когда были маленьким, вас бросили родители.
– И что из этого?
– Что из этого?! – Щеки миссис Малоун пылали, в глазах горела ненависть. – А то, что вы уличный беспризорник!
– Кто-кто? – переспросил Вулф, чувствуя, что у него все холодеет внутри.
– Оборванец, хулиган!
У Вулфа заныло сердце. Слова миссис Малоун задели его за живое.
– Миссис Малоун, – медленно произнес он, – не каждый молодой человек, выросший в Миссури, становится хулиганом. Уверяю вас, там живут не менее умные, успешные, богатые и цивилизованные люди, чем в Бостоне. Не хотите ли вы сказать, что если ваша дочь влюбится в богатого, добившегося успеха в жизни мужчину, он не подойдет ей только потому, что рос сиротой?
– Это вы-то богатый, добившийся успеха в жизни человек, мистер Вулф? – с сарказмом в голосе спросила миссис Малоун.
– Я бы не назвал себя богатым, но…
– Тогда молчите! – Она направилась к выходу. – Как были ни на что не годным беспризорником в детстве, так им и остались.
Вулф бросился к двери и перегородил ей дорогу. Миссис Малоун резко остановилась, чтобы не столкнуться с ним. В ее глазах мелькнуло выражение страха.
– Ответьте на несколько вопросов, миссис Малоун, и тогда я вас отпущу.
Она изменилась в лице, но постаралась взять себя в руки.
– Как вам будет угодно.
– Если вы встретите на улице сироту, вы дадите ему теплую одежду, чтобы он согрелся в зимние холода?
Миссис Малоун схватилась за горло, словно ей было трудно дышать, и ничего не ответила.
– Если вы застанете в своем доме голодного беспризорника, проникшего к вам, чтобы украсть кусок хлеба, вы примете меры, чтобы его арестовали или застрелили? – эти слова рвались из глубины сердца Вулфа, но он говорил сдержанным тоном, стараясь не выдавать своих истинных эмоций. – Или вы сочтете нужным прочитать ему нотацию и, не накормив, выставить за дверь?
Миссис Малоун облизала кончиком языка пересохшие губы, с тоской поглядывая на дверь, путь к которой ей преграждал Вулф.
– А сейчас я скажу странную вещь, – продолжал он. – Возможно, это мне следовало попросить вас дать совет дочери держаться от меня подальше.
Миссис Малоун судорожно вздохнула. Вулф взял ее под руку и подвел к двери.
– Мне кажется, миссис Малоун, – произнес он, видя, что она находится в полном смятении, – нам не следует распространяться о нашей встрече. – Вулф подмигнул даме. Та выдохнула со свистом и кивнула. – И еще кое-что нам нужно сохранить в секрете.
– Что… что именно? – пролепетала миссис Малоун.
Вулф ухмыльнулся.
– То, что воспринимается вами как проблема, на самом деле, возможно, не существует. Это порождают ваши страхи.
Глаза пожилой дамы стали круглыми от изумления, пухлые, унизанные перстнями пальцы замерли на горле. Небрежно прислонившись к дверному косяку, Вулф скрестил на груди руки. В кулаке он все еще сжимал горсточку бисера.
– В любом случае, требовать от меня, чтобы я держался от кого-то подальше, – это все равно что размахивать красной тряпкой перед быком. Всего доброго, мэм.
Миссис Малоун поспешно вышла. Вулф, захлопнув за ней дверь, беспечно свистнул. Подойдя к столу, он высыпал бисер в мешочек из-под имбирного чая и при этом задел рукавом бокал с виски. Бокал упал на каминную решетку и разбился вдребезги.