Диана перегнулась через стол и дотронулась до серьги с гранатом, висевшей в ухе Вулфа.
– Эта серьга как-то связана с теми поисками, которые ты ведешь? – спросила она.
– Вряд ли, – ответил Вулф, не скрывая раздражения.
– Есть три вида воспоминаний, Вулф, – произнес Кэмерон, понимая, что приятель не расположен ничего объяснять, – хорошие, плохие и удобные. Поскольку мы твои друзья, нам не нужны удобные воспоминания.
– Вам просто скучно, и вы лезете мне в душу. – Вулф ревниво охранял свою личную жизнь и не любил распространяться о ней. – Я не желаю, чтобы друзья совали нос в мои дела.
Кэмерон бросил на него раздосадованный взгляд.
– О господи, Вулф! Ты не можешь упрекнуть нас в том, что мы суем нос в твои дела! Мы даже не знаем твоего настоящего имени. После всего, что ты сделал для моего кузена и его жены, мы прониклись доверием и любовью к тебе. И нам хочется, чтобы ты проявлял к нам те же чувства. Завтра ты уедешь, и неизвестно, свидимся ли мы когда-нибудь снова.
Слова Кэмерона пронзили сердце Вулфа, как острая стрела грудь дикого голубя.
– Вы оба прекрасно знаете, что эта серьга принадлежала моей матери, которую убили много лет назад. Что еще, черт побери, вы хотите знать?
– Мы хотим, чтобы ты облегчил душу, – промолвила Диана и, прикрыв нижнюю часть лица шелковым веером, уставилась на Вулфа зелеными кошачьими глазами. После паузы она вздохнула и опустила веер. – Когда вернешься в Миссури, выясни наконец, кто убил твою мать, или сними серьгу и зарой в ее могиле. – Она положила ладонь на руку Вулфа. – Нельзя вечно бродить по миру без всякой цели. Мы – узники своего долга, который несем по жизни, как тяжкое бремя.
Вулф почувствовал, что у него сводит скулы от злости.
– И не пытайся скрывать свои чувства, пряча их за завесой напускной злости, – добавила Диана.
– Я ничего не скрываю, – буркнул Вулф.
Он никогда прежде не рассказывал подробно о своей матери и даже не знал, способен ли выдавить из себя хоть слово о ней. Откинувшись на спинку стула, Вулф стал рассеянно водить пальцем по кромке бокала.
– Убийство произошло не в Миссури, – наконец с трудом произнес он.
Его голос дрогнул, и Вулф смущенно кашлянул. Диана ахнула, а Кэмерон нахмурился.
– Тогда где это случилось? – спросил он.
«К черту воду!» – решил Вулф и налил себе шерри.
– В Бостоне… – ответил он и залпом осушил бокал. – Это произошло в Бостоне.
Диана и Кэмерон переглянулись.
– В Бостоне? – переспросила Диана. – Так, значит, ты не уроженец Миссури?
– Разве я когда-нибудь утверждал это?
Кэмерон подался вперед.
– Ты никогда не рассказывал нам о себе. Откуда же нам знать, где ты родился? – сказал он. – Ты всегда говорил о Сент-Джозефе как о родном городе. Мой кузен именно там познакомился с тобой. А теперь слушай меня внимательно: одно из моих судов отправляется в Бостон через два дня. Ты можешь сесть на него. Это клипер, самое быстроходное парусное судно в мире. Ты окажешься в Бостоне в мгновение ока.
«О боже, только не морское путешествие!» – взмолился про себя Вулф.
– Я могу добраться до Сент-Джозефа верхом, а потом сесть на поезд, который направляется на восток.
– Ага! – воскликнул Кэмерон, взмахнув вилкой. – Однажды я уже видел это выражение на твоем лице! Да ты, братец, просто боишься дальних плаваний! – И он вонзил вилку в десерт. – Но ты должен плыть.
Вулф снова потянулся за графином с шерри.
– Самодовольный осел, – бросил он в сторону Кэмерона.
Однако ему было совершенно ясно, что друзья правы: пришло время заплатить по старым долгам. В его душе зрела решимость разобраться наконец со своим прошлым. Навалившись всем весом на спинку стула, Вулф стал раскачиваться.
– Значит, ты говоришь, что одна из твоих лодок выходит в море через два дня?
Кэмерон приподнял бровь.
– Судно! Повтори за мной: суд-но. Не вздумай произнести слово «лодка» на клипере, если не хочешь, чтобы тебя выбросили за борт.
Диана что-то достала из потайного кармана платья и протянула это Вулфу в сжатом кулачке.
– Я надеялась, что ты согласишься с нами. Вот, возьми.
И она положила на его ладонь маленькое золотое колечко на короткой цепочке.
– Что это?
– Это одна из серег, которые я носила в детстве. Я продела в нее цепочку, чтобы тебе было удобнее вдеть ее в ухо. Хоть со дня убийства твоей матери прошло больше двадцати лет, убийца может узнать тебя по серьге с гранатом. Поэтому я подумала, что тебе нужно заменить ее.