До вокзала я добралась за час, а потом уселась в местной столовке с булочкой и чаем. Какой-никакой завтрак, а то совсем с голоду помру. Вообще, я с радостью займусь чем угодно, чтобы не думать о своем боссе. Например, поищу новую работу. Можно даже по специальности. Да-а, она у меня есть. Я скривила лицо, вспоминая года в университете. Фу, а можно мне хоть о чём-то хорошем думать? Разве что школу вспоминать. Класс так первый. Но увы, его я не помню от слова совсем.
Какая-то непроходимая бездна отчаяния. Ну нет, пойду лучше куплю себе еды и кое-чего для уборки, всё-таки в дом уже пару лет точно не приезжали.
Пока я затаривалась в магазине, подошло время моего отправления и на автобус, на который еле-еле успела. Зато, в автобусе мне досталось полностью свободное место в самом начале и я всю поездку могла пялиться в лобовое окно. Чем я и занималась
***
Некоторое время я так и стоял, словно громом пораженный, а когда смог осознать всё произошедшее, - бежать за ней было уже поздно. Я налил себе кофе и застыл с ним в руках. Ведь мне даже в голову не приходило, что всё так плохо. Становилось понятным её поведение, немного, но всё-таки. Грубость, самостоятельность, - она просто привыкла быть одна. Вечная беготня, - потому что боится остаться одной или снова потерять того, кого она любит. Даже не представляю, что человек чувствует, когда наблюдает на протяжении многих лет, как умирают его любимые. Это похоже на пытку, не меньше.
Немного придя в себя и обретя способность логически мыслить, я связался со знакомым детективом и попросил найти всю информацию о Катарине. И адрес больницы её отца. Пока он занимался поиском информации, я оделся, сел в машину и решил навестить дом Катарины. Хотя, вряд ли бы девушка хотела сейчас сидеть в четырех стенах, но с чего-то начинать же нужно. Кажется, мне придётся оплатить кучу штрафов за превышение скорости, проезд на красный и ещё парочку нарушений. А насчет лишения прав – об этом я никогда не беспокоился.
Дома её не оказалось, как я и думал. Ещё был вариант, что она может засесть у своей подруги, но я его отмел. Рассказывать о таком своей собутыльнице? Вряд ли. Хотя, я вполне мог и неправильно оценить их отношения. В любом случае, я начал беспокоиться. Чертовка, какого…чёрт! Резко ударив кулаком в стену, я выдохнул. Нужно срочно остыть и решить эту проблему. И ведь позвонить ей я не могу, эта ненормальная разбила собственный телефон! Неуравновешенная истеричка! Как с ней жить вообще можно?
Как в голову пробрался этот вопрос, я знать не хотел, но и протестовать против своих мыслей не стал. Вместо этого я решил набрать номер друга, может он хотя бы выяснил, где лежит её отец. Наверное, это не очень красиво, но я хочу расспросить его о возможном местонахождении Катарины.
— Уже? Это что за жёсткие сроки? - проворчал он.
— Мне нужен только адрес больницы.
Он на минуту замолчал и в трубке слышалось лишь шуршание бумаг и тяжёлое дыхание. Да уж, он был сильно недоволен. Обычно я давал ему хотя бы часов пять на поиск всей информации, а тут даже часа не прошло. Я пытался терпеливо ждать, но то и дело спрашивал у друга, как скоро будет готово.
— Ещё раз спросишь и я лишу тебя прав. - он усмехнулся - Мне уже пришли оповещения о твоих лихачествах.
— Есть ли разница, если у меня есть личный водитель?
— Это который с правами или без?
Отвечать я не стал, но смог немного расслабиться. Если у этого доходяги ещё есть силы шутить, значит дело не так плохо, как мне могло казаться. Вскоре у меня был адрес больницы и чёткое понимание, что такими темпами я могу никуда и не успеть.
Когда я подъехал к больнице, приёмные часы практически подошли к концу. Фух, кажется, мне везёт. В приёмной сидела какая-то молоденькая девушка, такое нынче доверяют даже им? Что ж, мне так даже лучше. Обворожительно улыбнувшись, я облокотился на стол.
— Вы не могли бы мне помочь?
Девушка раздражённо подняла на меня взгляд, но постепенно он смягчался. Я старался не подавать виду, что очень тороплюсь и мне вообще нет до неё дело, поэтому продолжал смотреть ей в глаза и улыбаться, а мысленно считать секунды до того момента, когда она уже отвиснет. Вот на её губах появилась глупая улыбка, а щеки заалели.