Наступило неловкое молчание. Филипп почувствовал устремленный на него тяжелый взгляд Жюля Мендельсона.
– Кто этот парень? – спросил Арни Цвиллман у Каспера Стиглица, наклонившись к нему за спиной Адриенны Баскетт.
– Он написал книгу, – ответил Каспер.
– Дерьмовое занятие, – сказал Арни.
Каспер извинился и вышел из-за стола. Филипп обратил внимание, что частые отлучки Каспера в ванную комнату начинают давать свои результаты. Он почти ничего не ел, постоянно сморкался, притворяясь простуженным. Джоэль Циркон, не сказавший ни слова за весь обед, вышел из комнаты вслед за Каспером, надеясь получить приглашение принять участие в том, что он называл «некое занятие».
Обычно разговоры, вроде того, что состоялся за столом, в доме у Каспера не велись. Было время, когда он был заметной фигурой в общественной жизни кинематографии, но в последние несколько лет, с тех пор как он снял фильм, который ни в какой степени не мог сравниться с его ранними фильмами, имевшими бешеный успех, коллеги, наслышанные о его подозрительных привычках, перестали приглашать его к себе на приемы и отказались ходить к нему. Через год после развода Каспер пристрастился к разговорам вроде тех, что он вел с Иной Рей и ей подобными, которых она приводила к нему в дом.
Весь обед Гортензия Мэдден сидела злая и молчаливая. Вечер ей испортил неожиданно явившийся Сирил Рэтбоун, которого, казалось, знали все, в то время как ее никто из гостей не знал. Это она поняла, когда ее представляли. Все мечты о том, что ее заметит Паулина Мендельсон и пригласит к себе на прием, разбились, когда Сирил монополизировал Паулину до обеда, и она не смогла даже познакомиться с ней. Рядом сидел Филипп Квиннелл, но все свое внимание он сосредоточил на Паулине, сидевшей по другую сторону от него. Несколько раз она пыталась завести разговор с другим своим соседом Арни Цвиллманом, но он отвечал только «да» или «нет» и возвращался к разговору с Адриенной Баскетт, тоже его соседкой. У Арни Цвиллмана никогда не находилось времени на некрасивых девушек. Когда Каспер вышел из-за стола, разговор перестал быть общим, и Филипп обратил внимание на нее.
– Каспер говорил мне, что вы – литературный критик в «Малхоллэнд», – сказал он.
– Да, – ответила она с важным видом. За весь вечер ее впервые узнали.
– Вы здорово побили меня в рецензии, которую написали о моей книге, – сказал он.
– Какая это была книга? – спросила она, хотя прекрасно знала, о какой книге идет речь.
– «Смена», – ответил Филипп, – О Резе Балбенкяне, финансисте с Уолл-стрит.
– Ах, эта, – сказала она. – Совершенно не в моем вкусе.
– Я это хорошо понял, – сказал Филипп, потом добавил: – Но она стала популярной.
– Как будто это имеет значение, – Она засмеялась, и смех ее был похож на фырканье. – Вас только это и волнует, не так ли?
– А вас будто не волнует признание?
– Конечно, нет.
– И аплодисменты?
– Нет, – она покачала головой. Филипп заметил что-то знакомое в ней.
Гортензия взяла его карточку и прочла имя, словно не запомнила его. Она прищурила глаза и сложила губы трубочкой, пока читала. – Вы зарабатываете на жизнь писательским трудом, мистер Квиннелл?
– Да, конечно, – сказал он.
– Хм, – ответила она и склонила голову. Филипп наблюдал за ней.
– А я знаю, что вы зарабатываете на жизнь не как певица ночного клуба, – сказал он.
Она посмотрела на него испуганно.
– Что вы хотите этим сказать?
– Как только что заметила Перл Силвер «все люди имеют компрометирующие их секреты», – сказал Филипп.
– Не могу понять, о чем вы говорите, – сказала Гортензия.
Филипп очень тихо, так, что даже его соседка Паулина Мендельсон не могла услышать, начал напевать:
– «Ты не первая моя любовь, я знавала другие чары, но то была прелюдия, прелюдия в других объятиях».
Гортензия смотрела не него, напуганная возможным разоблачением.
– Марвин Маккуин? Певичка? В «Мисс Гарбо»? Кстати, о плохих рецензиях. Ваш коллега Сирил Рэтбоун не рецензировал еще ваши выступления? Мне было бы очень интересно почитать его рецензию, – сказал Филипп и снова запел, немного громче:
– «Теперь тебе лучше уйти, потому что я слишком люблю тебя, лучше уходи».
– Чего вы хотите? – спросила она.
– У меня есть рукопись, я хочу, чтобы вы ее прочли.
– Ваша?
– Нет, не моя.
– А чья?
– Вот этого я вам не скажу. Я хочу, чтобы вы ее прочли и сказали, кто, по вашему мнению, ее написал.
– Что это, игра?
Марти и Сильвия Лески ушли сразу после обеда, объяснив, что видели этот фильм накануне у себя дома. Перл Силвер, сославшись на головную боль, уехала с Лески. Дом Бельканто, выполнив обязательство перед Арни Цвиллманом, тоже уехал, сказав, что он с женой в тот же вечер собирается вернуться в Палм-Спрингс. Амос Свэнк с женой вообще ушли по-английски, не извинившись и не попрощавшись.
Спустя пятнадцать минут после начала фильма в темноте демонстрационной комнаты Арни Цвиллман похлопал Жюля по колену и вышел из комнаты.
– Если тебе не нравится этот фильм, мы можем показать другой, – сказал вслед уходящему Арни Каспер Стиглиц.
– О, нет, нет, я смотрю с удовольствием, – сказала Адриенна Баскетт. – Люблю исторические фильмы.
– Картина не заработает и цента, – сказал Каспер. Через несколько минут после ухода Арни, Жюль шепнул на ухо Паулине:
– Я скоро вернусь. Надо позвонить Симсу Лорду. Когда он поднялся с места, его фигура оказалась в луче проектора, отбросив огромную тень на экран.
– Не загораживайте экран, – послышался голос Гортензии Мэдден, которую больше не восхищало присутствие Мендельсонов, поскольку они так и не знали ее имени и всячески избегали разговора с ней за кофе.
Пока Жюль пробирался к двери, через которую вышел Арни Цвиллман, Паулина наблюдала за ним. С тех пор, как возникла идея посетить прием у Каспера Стиглица, Паулина не понимала цели их визита. Она чувствовала, что уход Жюля как-то связан с отсутствием Арни Цвиллмана. Она не могла понять, что связывает их, и только надеялась, что это не имеет никакого отношения к Киппи.
– Разве она не божественна? – прошептал Сирил Рэтбоун, наклонившись к Паулине, которая сидела впереди него. Сирил был не из тех, кто легко сдается.
– Кто? – спросила Паулина.
Сирил назвал имя очень красивой актрисы, появившейся в этот момент на экране. Паулина, не оборачиваясь, согласно кивнула головой. Она никогда не вмешивалась в дела Жюля, но сейчас у нее появилось непреодолимое желание последовать за ним.
– Видите этого актера? – сказал Сирил об актере, показанном крупным планом. – У него уже было семь провалов подряд. После этого фильма ему ничего не остается, как играть в комедийных сериалах. К тому же, он спит с режиссером.
Выйдя из демонстрационной комнаты, Жюль в нерешительности остановился в гостиной, не зная, в какую сторону идти. Следы предобеденной выпивки были убраны. Из кухни доносились голоса официантов, моющих посуду, а из столовой был слышен звук пылесоса.
– Мистер Цвиллман просил передать вам, что он в кабинете, – раздался голос за спиной Жюля. Он обернулся. Дворецкий Уиллард стоял в дверях гостиной.
– Где это? – спросил Жюль.
– Пройдите через холл. Первая дверь налево, – ответил Уиллард.
– Благодарю вас.
Жюлю было не по себе из-за того, что он оказался в такой ситуации, но все-таки пошел в указанном направлении и открыл дверь кабинета. Арни Цвиллман сидел на диване с бокалом в руке. Мужчины пристально посмотрели друг на друга.
– Закрой дверь, – сказал Цвиллман. Жюль закрыл за собой дверь.
– Выпьешь? – спросил Цвиллман.
– Нет, спасибо, – ответил Жюль.
– Лучше выпей. Прочищает мозги.
– Я никогда не пью после обеда, – сказал Жюль.
– Сегодня можно сделать исключение, – сказал Цвиллман, наливая виски и содовую из бутылок, стоявших на столике рядом с диваном.