Стоявший перед троном советник вдруг замолк, отступил в сторону. По лестнице поднимался Ки-Ронг.
Двигался медленно, подволакивал лапы, переползал со ступени на ступень, и смотрел, смотрел на Чарену. Советники, слуги, стража у дверей, – все молчали. И в этом молчании билась мысль, невысказанная, ясная: день за днем, луна за луной во дворце умирают кьони. И вот пришел час любимого волка императора.
Чарена собрал все силы и поднялся. Боль хлестнула, едва не сбила с ног, но он устоял. Судорожно вздохнул, хотел крикнуть: «Нет, Ки-Ронг, остановись! Если правда вы приносите себя в жертву, отдаете мне свою силу, – то я не хочу этого. Останься со мной, живи и увидишь, я справлюсь, все станет, как прежде!»
Но не успел произнести ни слова.
Ки-Ронг шагнул на последнюю ступень и рухнул возле трона. Пути заискрились, побежали быстрее, и боль сдалась, отпустила Чарену. Пол уже не кренился, дыхание стало глубоким и ровным, прояснились мысли. А душу рассекла тоска.
Ки-Ронг не шевелился. Его голубые глаза застыли, взгляд был устремлен в пустоту.
– Я болен, – сказал Чарена. Голос эхом разнесся по залу. – И не знаю, чем исцелиться. Объявите об этом, не скрывайте больше.
Время обратилось в лихорадочный поток, подернулось тусклым маревом. Клубы дыма ползли по коридорам, свивались над стропилами, – заклинатели жгли зверобой и шалфей в огромных чашах. Ни вода, ни мед не избавляли от вкуса лекарств и настоев, горечь липла к губам, оседала в горле. Молитвенные полотна висели теперь повсюду: над ложем, возле окон, в проемах дверей. Шелест шелка по-прежнему не давал уснуть, яркая вышивка резала глаза. Но Чарена больше не приказывал срывать ленты, не гнал прочь жрецов, поющих молитвы, и заклинателей, творящих чары.
Волчий вой доносился снизу все реже, звучал все тише. Один за другим сменялись целители, Чарена уже не запоминал их имен и лиц. Сны наползали на явь, тело не слушалось, боль горела повсюду, сливалась с зовом путей.
Тогда и пришла Карионна – или примерещилась?
– Не бойся, Чарена, – сказала она. Касалась его лба, утешала. Ладонь была прохладной, но не могла остудить жар. Чарена пытался разглядеть лицо Карионны, заглянуть в глаза, но образ двоился, исчезал. – Земля лишь на время тебя укроет. Она видит дальше, чем люди, вернет тебя в назначенный час. Мой мальчик, Кьоники, не бойся, не плачь. Ты отдал сердце земле, положись на ее волю, ты не умрешь.
– А если умру? – выдохнул Чарена. Слова превратились в хриплый стон. – Ты говорила, круговерть душ меняет нас. Родившись снова, услышу ли я землю, увижу ли пути?
– Ты не умрешь, – повторила Карионна и поднесла к его губам чашу. – Пей, Кьоники, это лекарство.
– Лекарство не поможет. – Чарена отвернулся. – Ничего не поможет, я…
Удар ошпарил щеку.
– Пей! – велела Ники.
Чарена дернулся и открыл глаза. Ники склонилась к нему, электрический свет отразился в зрачках. Все вокруг было белым: лампы, стены, изразцы на полу. Пути пронзали воздух, гремели безвременьем.
– Пей, – снова сказала Ники и протянула кружку. – Я же говорю, поможет, я точно знаю.
Чарена послушался.
Глава 16. Знаки власти
1.
Дверь лязгнула за спиной, защелкнулись автоматические засовы.
Нет смысла думать об обратной дороге, напомнил себе Адил. Скорее всего, я не вернусь.
Туннель уходил вдаль, изгибался, превращаясь в черный провал. Под потолком горел красный контур, тусклый для обычных глаз и яркий для Адила. Он шел медленно, тихо, – но звуки разносились эхом. Треск электричества, шелест воды, закованной в трубы, вздохи ветра в шахтах вентиляции, беспокойное шебуршание крыс.
Очередная развилка встретила сталью дверей. Ни надписей, ни условных обозначений, лишь щели для карт доступа. Адил вытащил схему, сверился и шагнул влево.
Возле каждых ворот он боялся, что замок вспыхнет красным. Если о его самовольном решении уже стало известно, если доложили командованию, если он отстранен и пропуск заблокирован…
Дверь открылась, впустила в новый коридор, узкий и тесный.
Когда Мели спохватится и поймет? Стоит ей взглянуть на монитор, и она увидит, где Адил. Рассердится ли тогда? Расстроится? Он был ее главным проектом, основной работой. Мели столько раз говорила: «Это не предел! Мы достигнем большего». Но хватит ему прятаться за спинами солдат, за силой одаренных. Он сделает то, что должен.