«Спасем одаренных, – Сеймор прошептал это еле слышно, Чаки с трудом разобрал слова. – Заставим Мели объявить эвакуацию». А потом рассказал свой план.
Адил велел им выждать, боялся, что они сразу побегут докладывать. Но они ждали долго, долго, куда дольше, чем он хотел. Минуты сливались в часы, часы тянулись и тянулись. И только когда настал последний ночной пересменок, Чаки, вслед за Сеймором, спустился на лабораторный ярус.
И пока все шло отлично. Ученые давно разбрелись, лишь Мели, как обычно, сидела и всматривалась в монитор. Больше никого в кабинете не было, только она.
Спросила, что случилось, но от экрана не оторвалась, – мертвенные блики ложились ей на скулы, отражались в глазах. А потом услышала ответ и вскинулась, замотала головой.
Тогда-то Чаки и понял, что пьянеет.
Магия, то невесомая и тихая, то бурлящая яростью, хлестала сквозь него, влекла за собой и убивала страх. Чего бояться, зачем сдерживаться? Можно выхватить оружие, наставить на Мели – согласится тогда?
Нет, нельзя! Сеймор предупреждал об этом, объяснял: «Мы должны ее уговорить, а то она вместо эвакуации объявит Р29».
Р29, восстание магов. Ведь это и правда так, пусть даже они пока действуют хитростью, а не силой.
Пока?
– Ну если откажешься, – Сеймор пожал плечами, отвернулся, принялся разглядывать приборы, громоздящиеся вдоль стены, – тогда придется нам связаться с командованием, доложить о новых данных. Эвакуируют личный состав и начнут ликвидацию опасной цели. Только… мы тебе еще не все рассказали. Это Адил, да?
Сеймор ткнул в боковой монитор. На нем синел огонек – будто звезда в бушующем море помех, алых, как свежая кровь.
Мели рассеянно кивнула и вдруг встрепенулась и замерла.
– Минус двадцать первый ярус второй башни, – прошептала она. – И опускается… Почему он там?
– Пошел убивать невидимого мага, – сказал Чаки и шагнул к столу. Да, отличная позиция. Если Мели кинется к рации или к дверям, он успеет ее перехватить. – Еще вчера. Но, видно, ничего не вышло.
– И вы молчали? – Мели вцепилась в подлокотники, приподнялась, а потом снова рухнула в кресло и склонилась над клавиатурой. – Не доложили, обязаны были, почему...
– Адил приказал нам молчать, – ответил Чаки. Краем глаза увидел, как Сеймор коснулся стенной панели, повернул тумблеры. Шум вычислительных узлов стал тише, над дверью погасли глазки камер. Мели ничего не заметила, торопливо стучала клавишами. Чаки подошел еще ближе. – Я чувствую цель, прямо под нами. Нет времени, нужно…
– Адил жив! – выдохнула Мели и уронила руки. – Регенерация не останавливается, наверное ранен, но жив! Я свяжусь с командованием, пусть прикажут, вытащат его оттуда.
Сила бушевала, плавила мысли и замедляла время. Сквозь ее многоцветный вихрь, сквозь режущие грани и горячие волны Чаки смотрел на Мели. Вот она делает судорожный вдох, вот выпрямляется, ищет взглядом телефон. Нужно схватить ее за плечо, усадить обратно, убедить, заставить, сломить.
Но тут заговорил Сеймор, и Мели поникла.
– Они включат протокол зачистки нижних ярусов. – Голос Сеймора стал незнакомым, звучал холодно, отрешенно. – Не знаю, что там. Газ, излучение, огонь? Думаешь, Адил выживет? Думаешь, успеем эвакуировать хотя бы тебя и твой отдел?
Мы вывезем магов, всех, кто заперт в этой башне, в камерах испытательного центра! Вышло один раз, выйдет и снова.
Чаки наклонился к Мели и сказал:
– Сама же понимаешь, твой ранг – лишь формальность. Ты не разбираешься в ситуации, но ты старший офицер этого блока, без твоего приказа эвакуация не начнется. – Собственный голос тоже изменился. Уверенная, убедительная, спокойная речь. Наверное, так Чаки должен был говорить, забирая одаренных из семей. Никогда раньше не получалось. – Ты же помнишь, что было в Западной Лаборатории. Без меня не выбрались бы.
Мели кивнула, хотела ответить, – но Сеймор перебил ее, взмахнул рукой:
– Не беспокойся, тебя ни в чем не обвинят, это чрезвычайная ситуация. Объяви эвакуацию, передай полномочия Чаки, он все подготовит.