Жилище над рекой, тающий снег, первые листья, зеленые поля. Его друг, исчезнувший в степи, вернувшийся с новым именем – но прежний. Дороги, города, пряные запахи трав, кровавые битвы, мирные годы, и обещание: «Так будет всегда». И имя, на которое он всегда откликался, голос, зовущий его: «Ки-Ронг!»
Боль, мрак, пожирающий небеса и землю. Жажда помочь, спасти. Сила утекает от него, бежит к его другу, дарит ему дыхание, дарит надежду. А сам он не может подняться с лазурного мрамора, умирает, тьма беспамятства накрывает его, тьма и лунный свет.
А потом другая жизнь, другое детство, старость, смерть, снова и снова. Но где тот, что обещал всегда быть рядом? Его нет, лишь луна смотрит с высоты, ее лучи утешают и шепчут. И с каждой жизнью все яснее мысли, все острее разум, он не зверь уже – человек. Он знает цену обещаниям, больше не растворится в другом, не потеряет себя.
– Ты и правда предатель, – сказал Чарена.
Адил сделал вдох, на миг захлебнулся искрящимся воздухом. Тело онемело, но зрение не пропало.
Да, он знал того, кто стоял над ним и смотрел потрясенно. И помнил, что будет: уже через миг исчезнут удивление и жалость, в глазах Чарены останется только холодная решимость. Внешне другой, но на деле прежний – безжалостный, не щадящий никого на своем пути.
Нужно было эвакуировать столицу. Увозить Мели отсюда, увозить всех, даже взбунтовавшихся одаренных.
– Неважно. Потом решу, что сделать – что сделать с тобой. – Чарена отвернулся от него, взял Твинир за руку и сказал ей и волку: – Опасно у края. Стойте в середине. Мы будем лететь.
Пол дрогнул, начал подниматься. Но Адил не видел стен, они вихрились ослепительной пылью, распадались, неслись прочь. Он чувствовал, если дотянется, свесится с края, – то и сам распадется, развеется и исчезнет. Нужно сделать это, умереть сейчас, не позволить врагу торжествовать.
Но тело не подчинялось. Застыло, лишенное сил.
Ничего. Адил закрыл глаза. Его не сломали ни боль, ни магия, ни память. И не сломают.
Он остался собой.
5.
На поясе затрещала рация, и Чаки поспешно нажал переключатель. Из наушника хлынули помехи и голос Сеймора:
– Чаки? Прием! Полная готовность!
– Понял! – Нет, там были не только помехи. Шипение закрывающихся дверей, гул лифта, тикающий отсчет этажей. – Начинаю!
– Я поднимаюсь, уже близко. – Сеймор говорил отрывисто, задыхался, как от быстрого бега. – Отбой!
Полная готовность. Чаки помнил, что нужно делать.
На крыше было спокойно. Никто не кричал, не суетился. Пилоты сидели на местах, остальные стояли возле вертолетов, выделялись на фоне темных бортов: вдали ученые в синей форме, а у двух ближних машин – одаренные в сером и белом. И сопроводительный отряд. Почти всех солдат Чаки распределил в машины к ученым – «Приоритетный объект защиты», – и пока никто не пытался оспорить приказ.
Все так спокойны – даже маги! Наверное, боятся, надеются, но не подают вида, – как им это удается? Чаки сам вывел каждого, поговорил с теми, кто не был накачан препаратами. Видел во взглядах ненависть, недоверие и страх, но все изменилось, когда Чаки спросил: «Кого из вас готовили для авиации? Сможете заменить пилотов? Если потребуется». Тогда-то они поняли. А один даже сказал: «Вот почему ты в этом отряде. Ошибался в тебе. Прости». Сказал это, еле слышно, проходя мимо, – не ждал ответа и не заметил, как Чаки опустил глаза. Все чувства обострились сейчас, и стыд окатил невыносимой, жгучей волной. Если бы Чаки и правда всю жизнь пытался освобождать одаренных! Ведь нет же, он еще недавно и подумать об этом не мог, слишком страшными казались такие мысли.
А теперь ни благоразумия не осталось, ни опасений. Шторм силы затмил все.
Она бушевала внизу, раскаленная и яростная, – неужели никто не чувствовал, кроме Чаки? Ведь даже небо отзывалось, утренний ветер хлестал холодом, облака бурлили над головой будто вспенившиеся реки, все стремительней текли на юг.
Полная готовность. Да.
– Мели! – позвал Чаки.
Она взглянула вопросительно, и Чаки жестом показал следовать за собой. Повел ее в сторону, в тень вертолета. Рядом никого не было, кроме одаренных, – а те хорошо построились, поставили по краям троих стихийных магов. Мели скользнула по ним взглядом, но ничего не заметила, не поняла.