Что за чушь лезет в голову! Алмазной пылью нельзя дышать.
Чаки нырнул под навес и сказал:
– Сканди пройдется там еще раз, запишет показания.
– Что ж, – Сеймор кивнул и забарабанил пальцами по кожуху переносной радиостанции, – давайте подсчитывать наши потери. Бен!
Тот подошел. Его волосы посерели от воды, и сам он казался поблекшим, усталым. «Что за психопат это сделал, – сказал Бен, когда все подтвердилось. – Столько людей умерло».
А что бы с ними было иначе? Тюрьма, эксперименты в лаборатории? Но все лучше, чем смерть. Одних, может, лет через пять бы и выпустили, других бы просто сразу сослали. Кто-то из них заговорил бы, сдал всю сеть, вывел на другие ячейки и базы. А теперь до них не добраться.
– Мы потеряли агента, – сказал Чаки. – Опознать невозможно, но раз он не вышел на связь, значит, был там, внизу.
Сеймор кивнул и вновь принялся отстукивать все тот же мотив. Откуда эта мелодия, из старого фильма?
– Мы потеряли возможность выйти на главный штаб сепаратистов, – сказал Бен. Чаки только теперь заметил у него в руках листы бумаги, исчерченные именами и датами. – Вот что хуже всего.
– Это точно, – согласился Сеймор, – благодарности и повышения больше не ждем.
Чаки засмеялся вместе с ним – в самом деле, сколько они обсуждали это повышение, даже Адил о нем говорил! И все теперь, такой провал.
– Да ничего смешного. – Бен вздохнул, оглянулся на холм, опоясанный яркими лентами. – Уже известного врага не смогли поймать, зато теперь появился новый, и ничего о нем не знаем. А тем более сейчас…
– Ты проверил кандидатов? – прервал его Сеймор.
Еще в пути они составили список. Маг с таким уровнем дара незамеченным остаться не мог, – категория четыре плюс, выше просто не бывает. Еще и стихийный уклон – сколько таких людей? В республике только двое.
Оба служили в боевых частях, до недавних пор считались на передовой чуть ли не живыми оберегами. Один и до сих пор на фронте, но прикован к инвалидному креслу, магия не защитила от прямого попадания. А второй уже два года как лежит в психушке, все время под успокоительными, даже от экспериментов с ним отказались.
Ну и, конечно, в Альянсе были такие люди. Один точно.
– Проверил, – сказал Бен и встряхнул исписанными листами. – Не появлялись они тут, ни один, ни второй.
А если бы появлялись, не остались бы незамеченными. Любая башня отследила бы издали, а Чаки узнал бы их даже по отголоску, даже по слабому следу. Ведь у каждого дара свой вкус, свой звук, услышишь – и не перепутаешь, нужно только вспомнить, где встречал эту магию прежде. А тех двоих Чаки видел много раз. Запомнил, как и всех сильных магов республики.
Но ведь и сегодняшняя вспышка была ему знакома.
Или нет?
Что если это фантомные воспоминания, первые признаки бреда? Дашь им волю – и поглотят сознание.
Чаки понял, что отвлекся, не расслышал, о чем говорит Бен, уловил лишь последние фразы:
– ...не смогли бы пересечь границу, а даже если бы смогли, их бы заметили. Разве что…
– Разве что в альянсе все же изобрели амулет, экранирующий магию? – Сеймор сощурился, тряхнул головой. Не понять было, шутит или нет. – Конечно, разумнее всего предположить, что это кто-то из альянса, у нас почти нет их образцов. Но если они могут так спокойно пробираться…
Нет, нельзя молчать, решил Чаки. Даже если схожу с ума, надо рассказать.
– Я такую магию уже чувствовал. – Он отвернулся, чтобы ни с кем не встречаться взглядом, махнул в сторону холма. – Больше месяца назад, вспышка возле лаборатории, в лесу. Помните?
– Но там был природный выброс. – Голос Бена звучал удивленно. – А здесь явно намеренный удар!
– Да, – согласился Чаки.
Дождь с новой силой застучал по брезенту навеса, мир снаружи помрачнел, потерял очертания. Будто размытый снимок под струями воды.
– Знаешь что, – Сеймор хлопнул Чаки по плечу, заставил повернуться, – мы здесь все доделаем, а ты поезжай и отдохни. Считай, что у тебя до утра выходной. Только не напивайся особо, а то мало ли что.