Ники помахала ему и побежала вниз по лестнице.
Ее любимое место. Она могла играть здесь часами.
Глава 10. Предатель
1.
Поезд не останавливался.
Мчался сквозь ночь, жалившую холодом, полную тревожных, мятущихся сновидений. Сквозь рассвет, утонувший в серых облаках, сквозь пелену дня. Порой грохот колес замедлялся, и, прильнув к прорехе меж досок, Чарена успевал разглядеть проносящиеся мимо города: дома, высокие как башни, вагоны, толпы людей на каменных причалах станций. Но поезд вновь убыстрял ход, – на такой скорости не спрыгнуть, – летел дальше.
Будто хотел скорее довести их до столицы.
– Странно! – Ники пнула ящик, ожесточенно, изо всех сил.
До полудня она блуждала в грезах, не отзывалась, сидела неподвижно. А потом вдруг вскочила на ноги и с тех пор не находила себе места. То бегала от стены к стене, то отвинчивала крышки огромных коробов, заглядывала внутрь. Искала безопасный уголок и не находила. С каждым мигом Чарена все острей чувствовал ее страх, – ветер налетал горячей волной, рождался из ниоткуда и пропадал.
– Мы должны были уже несколько раз остановиться! – сказала Ники. Эша завыл в ответ. Он тоже был беспокоен, неустанно кружил по вагону. – Это же пустой состав, он не может так долго ехать, я же все узнала, я же придумала, где мы выйдем, как перепрячемся!
– Едет на восток, – возразил Чарена. – Правильно едет.
Но и он не мог совладать с тревогой. Вода во фляге плескалась на дне, сухой хлеб они доели еще утром, и в сумке у Ники остались лишь гроздья рябины, – горькой, не знавшей мороза.
– Ты не понимаешь! – Ники отвернулась, мотнула головой. – Что если он остановится неизвестно где? Что если будут проверять вагоны?
Она продолжала говорить, отчаянно и быстро, слова скользили мимо, рассыпались крохами смысла.
В который раз Чарена попытался понять, что же случилось с империей. Сияющая сеть путей не пошатнулась, кьони сбегались, как и прежде, но что стало с людьми? Столько лет воюют, не сдаются, но не могут победить. Живут в страхе, боятся – кого? Тех людей, от которых бежит Ники. Тех, кто может услышать ее ветер.
– Машина, – сказал Чарена и запнулся, взглянул на спутницу. Она смотрела в пол, теребила край платья. – Та, которая слышит – магию. Но не слышит меня. У них есть?
– Не только машина. – Ники вздохнула, обхватила локти ладонями. – У них еще бывают такие люди, тоже маги, они гораздо опаснее машин, чувствуют издалека, могут поймать давний след. Может, и тебя увидят.
– Нет, – ответил Чарена.
«Знаешь, почему отец сделал меня заклинателем при своем дворе? – спросил Аджурим. Воздух был горьким от дыма, Юмира еще горела. Чарена стоял у окна княжеского чертога, смотрел на захваченный город, первый из многих. – Я слышу чары. Любой наделенный силой для меня как свеча, как блуждающий огонек в ночи. Любой, кроме тебя. Ты прозрачный, как воздух, я вижу только твои заклятья. Они пылают так ярко, что я слепну, перестаю различать и других заклинателей». «Ты был единственным слышащим чары в Юмире, – сказал Чарена. – Поэтому мы смогли подойти тайно?» Аджурим кивнул, засмеялся: «Верно! Но в других городах не так. Чтобы подобраться к ним, нужна хитрость. Я научу тебя».
– Не «нет», а «да»! – сказала Ники. – Нужно быть осторожнее.
– Я могу их обмануть, – объяснил Чарена. – Умею.
Не успел продолжить – заметил, как изменился стук колес, стал реже, протяжней. Эша зарычал, оскалился, шерсть на загривке вздыбилась от гнева. Ники метнула на него быстрый взгляд и прошептала:
– Эша говорит, там… – Последнее слово было незнакомым, упало тяжело и вязко, как подгнившее яблоко с ветви.
– Кто? – спросил Чарена.
– Враг! – Голос Ники стал громче, ветер вновь ударил горячей волной, на миг отнял дыхание. – Враг, который раньше был другом!
Предатель.
– Враг? – повторил Чарена. – Твой? Наш?
– Наш! – Ники сжала кулаки и взглянула на дощатую дверь. Поезд ехал все медленней, сквозь щели уже можно было различить столбы и стены. Кьони снова зарычал. – Эша говорит, это твой враг.
– Не бойся, Эша, – сказал Чарена и закрыл глаза, прислушался к путям. – Мои враги не будут жить.