Этот город – неудачное место для исследований, но отличное место для особых производств, для боевой и охранной магии. Недаром ни одна императорская династия не перенесла столицу в другое место, к большим рекам или под защиту гор. И после революции правительство и командование остались тут.
Много природной силы – а что еще нужно колдуну, который хочет устроить диверсию или даже переворот? Невидимый маг не случайно двигался на восток, его целью была столица. И он уже рядом с периметром. Или внутри.
– Усильте все посты, – сказал Адил. – Удвойте, утройте патрули, сканируйте все улицы. Приборы могут не распознать объект, я пришлю описание.
Оператор развернул кресло, встретился взглядом с Адилом.
– Это ваша сбежавшая цель? Надеетесь здесь ее встретить? Изложите начальнику безопасности свои идеи. Если придет приказ – усилим.
Адил сжал зубы. Ожоги заныли, напомнили о себе.
Верно. Он не вправе контролировать безопасность столицы. Он не смог защитить вверенный ему участок и не смог выполнить задание, допустил гибель гражданских.
– Хорошо, – сказал Адил. – Ждите.
Пошел к выходу и, уже распахнув дверь, услышал, как Чаки спрашивает у оператора:
– А есть план всеобщей эвакуации? Ну на всякий случай?
3.
Железные петли застонали, и дверь разомкнулась, впустила свет. Он рассек нутро повозки, ошпарил глаза, – заплясали цветные круги, отдались болью в затылке. Но Чарена не зажмурился, смотрел на острые бока ящиков, на открывшийся проход. Совсем рядом, – снаружи, внизу, – лениво перекликались голоса.
Ники шевельнулась и тут же нырнула поглубже во тьму, стиснула запястье Чарены. Хотела удержать его или просила защиты? Ее сердце билось так торопливо и громко, что отдавалось в ладони. Да, здесь не прорваться без битвы. Об этом предупреждал и старик, ждавший их столько лет.
Пути дрожали в предвкушении.
Чарена едва расслышал шорох, не успел ни вскочить, ни окликнуть. Эша устремился вперед, загрохотали короба, голоса замерли, рассыпались криком. Зазвенела сталь, все смешалось.
Нет, только не снова, этот кьони не умрет за него!
Чарена кинулся к выходу, толкнул створку двери, – сколько бы врагов ни ждало снаружи, никто не уйдет! – и замер, озираясь.
Никого не было. По обе стороны дороги громоздились каменные колоды, гигантские катушки, обмотанные стальными канатами, шесты, сложенные в пирамиды. Вместо неба изгибалась крыша – немыслимо высокая, усеянная тусклыми глазами ламп.
Вой Эши взрезал воздух, а следом донеслась ругань, лязг падающего металла. Где они все? Словно исчезли в этом лабиринте.
– Бежим! – выдохнула Ники.
Чарена соскользнул вниз. Гора поклажи укрыла их своей тенью, но некогда было выжидать и прятаться. Эхо гудело, отражалось от стен, не давало отыскать кьони. Казалось, вот он – за груженой телегой, или там, за рядами блестящих шпал. Пути не могли подсказать, они жаждали лишь одного – сиять, сиять, озарить все вокруг. Ники держалась за Чарену, и вместе они перебегали от укрытия к укрытию, пока не увидели распахнутые ворота.
Впереди сиял дневной свет, проступали дальние очертания стен и башен. Люди толпились у входа, тянули лебедки, грузили ящики.
Белый вихрь промчался мимо, замер на пороге. Послышалась ругань и смех, – но нет, никто не думал убивать или ловить Эшу. Он для них – лишь зверь, случайно забежавший к людям.
Эша запрокинул голову к небу, завыл коротко, призывно. И метнулся прочь, исчез.
– Нет, – прошептала Ники. – Как же…
– Что он сказал? – спросил Чарена.
– Что встретит нас в середине. – Ники обернулась, вгляделась в лабиринт хранилища. – Но ведь он убежал! И как здесь найти середину?
Чарена покачал головой. Хотел объяснить: Эша знает, куда я иду. Пути приведут его к месту, где я связал их когда-то, создал сердце империи.
– Не здесь, – сказал он вслух. – Середина города.
Ветер донес запах гари, урчащий шум мотора и шелест колес. Тяжелая повозка приближалась к воротам, ее горбатая спина росла, заслоняла свет, а стражники у входа ждали. Один шагнул вперед, вскинул синий флажок, выкрикнул приказ. Нет, мимо этих людей может пробраться только кьони.