Буря стихла.
Исчезла бесследно, и Чаки закашлялся, смог наконец-то сделать вдох. Краем глаза заметил иглу и блеск ампулы, замотал головой, отодвинулся.
– Не надо. – Боялся, что голос не послушается, но слова звучали отчетливо, ясно. – Уже все прошло.
– Думал, у тебя сердце остановится, – проговорил Бен. – Что это было? Вспышка?
– Очень мощная, – ответил Чаки. – Со всех сторон.
Зачем он это сказал? Ведь знал, откуда мчалась сила. Даже сейчас мог указать направление, а поднявшись на вертолете над городом, нашел бы точное место.
Сколько он был в отключке, секунды, минуты? Никто кроме него не почувствовал бурю, но она успела все преобразить. На полу валялись осколки чашки, пятна кофе расползались вокруг. Сеймор стоял с рацией посреди комнаты, но не нажимал вызов, смотрел на Чаки – черным, настороженным взглядом. Сканди уже откинула крышку кофра, склонилась к детектору и крутила колесики настройки. Как же ей, наверное, неудобно одной рукой.
Только тут хоть в четыре руки крути, ничего не поймаешь.
Словно услышав его мысль, Сканди пробормотала:
– Бесполезно, прибор с ума сошел, уровни скачут.
Чаки видел, как дергаются стрелки, вращаются и замирают, а все индикаторы горят одновременно: красные, зеленые и синие.
– Как в тот раз! – Бен подался к детектору и тут же обернулся, пояснил для Чаки: – После неудачи с невидимым магом все приборы сдурели. Сначала также дергались, потом показывали на следы огня, а свежую магию не фиксировали.
Чаки и без его слов знал, – этот тот самый беловолосый колдун, та же сверкающая мощь. Только Чаки не оцепенел, как тогда в забегаловке у завода. Нет, даже будто взбодрился.
– Да, это он, – кивнул Чаки. – Его магия.
– А ты не чувствуешь, где эпицентр? – спросила Сканди. Никогда раньше она не говорила с таким отчаянием, ни одна неудача ее так не ломала. – Не получится вычислить хотя бы направление?
Да я с закрытыми глазами направление покажу! Чаки едва не выкрикнул это вслух, пришлось до скрипа стиснуть зубы.
– Нет, – сказал он. – Не найти. Лучше прямо сейчас начать эвакуацию, тогда успеем спасти людей.
Всех, даже тех, кто заперт на самых глубоких уровнях, даже тех, кто пристегнут сейчас к креслам в испытательных камерах.
Сеймор снова взглянул на Чаки – пронзительно, долго, будто хотел сказать что-то без слов, без языка жестов. А потом вскинул рацию, нажал на кнопку.
– Звено «Разряд» вызывает Адила Джету. Ситуация девять один.
Наверху было холодно. Чаки застегнул куртку, спрятал руки в карманы, но не смог согреться. Даже солнце казалось ему холодным, – тусклое, подернутое дымкой, оно сползало к горизонту.
За спиной завыла сирена. Надрывный рев утопил все звуки, Чаки едва сдержался, чтобы не заткнуть уши. Тут же ответила соседняя башня, потом, вторая, третья. Каждые десять минут тревога гремела по кругу, и Чаки снова и снова надеялся, что это последний сигнал. Кого они оповещают? Здесь нет гражданских.
В небе кружили два вертолета, то снижались, обдавая стрекотом и ветром, то уходили прочь. Остальные силуэтами чернели на башнях. Ждали. Чаки и сам стоял возле машины, тень от винта лежала у него под ногами, двигалась вместе с солнцем.
Сирена смолкла, оставила звон в ушах. Столица будто лишилась звуков, превратилась в картинку, проекцию, брошенную на землю: дымящие трубы вдали, стальные спины ангаров, шпили и скаты крыш старого города. Тишина для тех, кто не слышит магию.
Чаки закрыл глаза. Знал, что нужно сделать привычное упражнение – вдох, задержка, выдох, – но не мог даже думать об этом. Ослепительная вспышка отпечаталась в груди, дрожала в горле, будто безмолвная песня. Весь город вторил ей, переливался, дрожал. А на северо-западе горел след, – Чаки старался не поворачиваться туда, не смотреть, чтобы не выдать себя ненароком.
Я преступник теперь, подумал Чаки и едва не рассмеялся. Эта мысль была шальной и пьянящей. Преступник, сначала выпустил одаренных, а теперь скрываю информацию. Но зачем? Спасет ли это кого-нибудь? Даже если нет, все равно не позволю им…
Он не успел додумать.