Я никогда не знала, чего ожидать.
Его вечно присутствующая ямочка углубилась от его улыбки. Давление в моей груди ослабело, когда я приблизилась и села на одну из скамеек с глубоким вздохом облегчения.
Я никогда с ним не разговаривала. Он никогда не подходил ко мне. Но каждый вечер я была там, надеясь, что он будет играть где-то на станции. И каждый вечер он играл. Его музыка утешала и успокаивала меня. Его присутствие тоже.
И сегодня вечером ничего не изменилось. Я была готова позволить себе отпустить этот день.
***
Впервые я услышала его, когда неслась через терминал, напряженная и расстроенная. Последний проект, над которым я работала, был неудачным. Мы отставали от графика, и инвесторы отказывались, угрожая убрать финансирование. Мой отец рвал и метал, и не имело значения, что я была его дочерью. Я была вовлечена в долгую и громкую напыщенную речь. После того, как он, наконец, позволил нам уйти, я направилась домой, чувствуя себя измученной и глубоко расстроенной.
Я страстно ненавидела свою работу. Я ненавидела все ее аспекты и делала это лишь из-за обязанности и долга. Я была достаточно хороша в этом, но не находила радости в рутине.
Другие вокруг меня жили этим, и я часто жаждала их драйва.
Мои ноги были слишком уставшими, чтобы удерживать меня дольше, и я плюхнулась на скамейку, чтобы посидеть и найти достаточно энергии для короткого расстояния до дома. Я закрыла глаза, опустив голову вниз. Через несколько минут я услышала звуки гитары и низкий тембр тенора. Голос и музыка наполнили меня. Пока я слушала его, почувствовала, как волна спокойствия накрывает меня, и моя сила возвращается. Я подняла голову, встречая взгляд, который потряс меня до глубины души.
Глаза цвета самого дорогого виски рассматривали меня. Его светлые волосы были длинными и лохматыми, но подходили ему. Одетый в рваные джинсы и изношенную кожаную куртку, он стоял высокий и уверенный, встречая мой взгляд. Его лоб бороздили морщины, когда он наблюдал за мной, по-прежнему продолжая петь и играть. Он наклонил голову, словно молча спрашивая меня, в порядке ли я. Я кивнул в его сторону, а потом это произошло.
Он улыбнулся.
Появилась ямочка, губы изогнулись, и мне показалось, что на станции вдруг вспыхнуло солнце. Я почувствовала тепло его души в этой улыбке.
Затем так же внезапно оно исчезло, оставляя меня с ощущением холода. И все же его глаза оставались на мне, пока он играл, переходя от одной песни к другой.
Я сидела и слушала столько, сколько могла, а затем, когда поняла, что не могу оставаться здесь бесконечно, встала. Я ненавидела уходить. Оставлять его. Я засунула руку в карман, зная, что у меня там было несколько двадцаток. Он пристально следил, как я сокращаю расстояние между нами, останавливаясь перед ним. Впервые с тех пор, как я открыла глаза, его движения дрогнули, и он больше не играл. Однако мы не разрывали наши взгляды.
Бросив деньги в его футляр, я прошептала:
- Спасибо.
Он возобновил игру, и еще одна улыбка появилась на его лице.
Его музыка следовала за мной всю дорогу вверх по лестнице и эхом отзывалась в моей голове весь вечер.
Он был там каждый вечер.
Время шло слишком быстро. Я знала, что мне нужно попасть к родителям. Все, что я хотела сделать, это посидеть и послушать его еще немного, но знала, что не могу. Я встала, расправляя юбку, и сунула руку в карман. Я огляделась вокруг, понимая, как положить деньги в его футляр. Он ожидал, что я пройду мимо него слева, направляясь в сторону лестницы. Вместо этого я вернусь к дороге, а это значит, что я пройду справа от него, где футляр лежит на земле. Я не буду останавливаться и не стану смотреть ему в глаза. Я просто пройду мимо и брошу деньги. Это была достаточно большая цель; я не могу промахнуться. Чтобы быть более уверенной, я сжала купюры в кулаке.
Вздохнув и повесив сумку на плечо, я пошла к нему. Удача была со мной, так как несколько человек стояли перед ним, слушая его музыку. Он часто собирал небольшую толпу, которая всегда меня радовала, особенно если они бросали ему деньги. Приблизившись, я почувствовала на себе его взгляд, затем в последнюю минуту я свернула направо и прошла мимо него быстрыми шагами. Бросив в футляр смятые купюры, я увидела, как они приземляются рядом с монетами. Его игра на гитаре сбилась, но я продолжала идти, чувствуя удовлетворение. Он принимал деньги от всех остальных. Я была его самым благодарным слушателем, и это было важно для меня.
Я отправилась на платформу, чтобы вернуться в город, в дом моих родителей. Войдя в поезд, я села и взглянула вверх, встречаясь взглядом с карими глазами через стекло. С гитарой в чехле через плечо он опустил руки на бедра, неодобрительно глядя на меня с короткого расстояния. Я не смогла остановиться и показала ему большой палец вверх.
Он снова улыбнулся – той улыбкой, которая осветила мой мир, с глубокой и заметной ямочкой на щеке. Когда поезд тронулся, он отошел назад, а затем в жесте, старом, как мир, которого я не ожидала, положил руку на свое сердце.
И мое ускорилось в ответ.
- Я думал, ты поехала домой переодеться.
Я пригубила вино, оттягивая время.
- Разговор с Салли длился дольше, чем я ожидала.
- Ты могла позвонить ей отсюда.
- Она хотела поговорить в скайпе.
- Ты…
- Хватит допрашивать Шарлотту, Чарльз, - перебила моя мать. - Салли в порядке?
- Да, она в порядке. Проблема с парнем, - предложила я, запинаясь.
Моя мать фыркнула себе под нос, ее нетерпение было очевидным. Она одобряла Салли только из-за ее родства, а не потому, что любила ее как человека. Я не была уверена, любила ли кого-то моя мать на самом деле.
- Как обычно у Салли.
Мой отец издал странный звук.
- По крайней мере, в ее жизни есть мужчина.
Вздохнув, я покачала головой.
- Серьезно, папа? Ты не можешь это пропустить?
Он вручил мне картошку, хмурясь, когда я передала ее матери.
- Женщина твоего возраста должна быть замужем.
- Когда я встречу нужного человека.
- Это все, что ты собираешься съесть? Я заметил, что ты едва притронулась к своему бутерброду за обедом во время встречи. Ты слишком худая.
- Лааадно... Можем ли мы на сегодня прекратить придираться к Шарлотте?