Первое, что пришло на ум, когда незнакомец уставился на него, скривив губы в некрасивой кривой улыбке, было «Острый».
Острый и кривой – с какими-то непомерно длинными ногами и руками, сгорбленный на бок, с будто специально заострёнными плечами, одним выше другого, и гранёным лицом, составленным из треугольников – тени падали на скулы, подбородок и впалые щёки, словно свет шёл не из окна, а с другой стороны.
Глубоко посаженные глаза тонули в чёрном, но Даня чувствовал на себе его взгляд, словно навалившийся сенник – один раз в деревне у деда Наташка, борясь шутя, накинула на него матрас и завалилась сверху.
- Ну, здравствуй… Даниил.
Да, это его голос – настолько низкий и сильный, что у Даньки засвербило внутри, как в машине у отца, пробующего новую магнитолу со всеми басами.
- Вы… кто?
Человек улыбнулся шире и встал со стула – хоть он и не достал головой до потолка, Дане всё равно показалось, что в нём метра три ростом, словно пластилинового человечка взяли и вытянули, вместе с конечностями.
- Не бойся, так я выгляжу только здесь, - хмыгнул незнакомец, - здесь всё иначе, всё воспринимается по-другому.
- А…
- Меня зовут Владимир, но ты вполне, - мужчина сел на кровать, повернувшись к Дане в пол оборота, - можешь звать меня…
- Вы … мой родственник? – сейчас, когда Владимир приблизился, и свет лёг на его бледное лицо иначе, Даня отчётливо увидел, как Владимир похож на их с Наташкой деда.
И на отца.
- Какой умный у меня всё-таки племянник. Я – младший брат твоего отца. Вот и познакомились.
Огромная ладонь легла поверх одеяла, придавив Даньку к кровати.
Какая она горячая – даже через одеяло Даня почувствовал жар, как от печки, тепло начало расходиться по телу, выбивая пот и натягивая на глаза дрёму.
- У нас ещё будет время поговорить, - Владимир наклонился, приблизившись лицо вплотную, положив вторую руку на голову Даньке, - сейчас нужно кое-что вычистить. Сразу говорю, будет страшно. Но учти, чем больше будешь бояться, тем будет больнее.
- А если…
Из-под белых тонких губ Владимира показались заострённые зубы, клык слева выпирал как у вампиров из фильмов, которые постоянно смотрела Наташка.
Откуда-то сверху раздался истошный женский крик – Даня с удивлением узнал беснующуюся бабушку, только она умела так кричать, разрезая даже воздух, мгновенно доводя себя до припадка
- Надька, сучка, не смей!
Отчётливый звук оплеухи, и мамин голос, спокойный, тягучий, но все в семье знали – если в мамином спокойствии начинает поблескивать металл… будет гораздо хуже
- Пошла. Вон. Отсюда.
Владимир хмыгнул
- Видишь. Маменька моя изволила подвинуться… Ладно, хрен с ней. От тебя, заяц, сейчас уже ничего не зависит. Особенно после того, что твоя любимая баба Галя натворила. Ты сейчас в очень зависимом положении.
Владимир встал с кровати и отошёл к стулу.
Закат за окном погас, все цвета ушли, а грани предметов стали острыми, в глазах начало свербить от резких переходов – чёрный-белый-чёрный-белый…
Из угла комнаты вытянулась длинная тень, как лужа черноты. Данька попытался вскочить с кровати, но тёплая тяжесть по-прежнему давила на него, даже голова почти не поворачивалась.
- Правда, не надо сопротивляться, - Владимир сел, вытянув ноги, - быстрее Жор закончит – быстрее уйдёт. Ты и так…
Даня уже не слушал – тень перетекла под кровать, дрогнувшую, словно кто-то толкнул её снизу.
Жор? Что за…
Цвета резко, как по щелчку, стали нормальными. Над кроватью загорелась лампа дневного света, однако её тусклое мерцание не могло разорвать полумрак.
Данька скосил глаза – опрокинутый стул валялся на полу, Владимира не было, были только обычные звуки ночной больницы, и кто-то ворочался под кроватью, отчаянно не умещавшийся.
Это просто сон.
Сил двигаться не было. Можно было только лежать и смотреть на мигающую полоску лампы.
Что-то шуршало, вытягиваясь из-под кровати – как будто большая змея… или что-то другое… длинное, мерзкое.
- Привет.
Обычный человеческий голос, чуть гундосящий, но обычный… только не смотреть.
Как же не посмотришь? Один быстрый взгляд и всё…
Он стоял в ногах - просто мужчина в зелёном медицинском костюме, полноватый, с лицом, закрытым хирургической маской.