– Давай, Максим, сходим куда-нибудь. Выпьем кофе, например.
– Отлично, Аг.
У мамы глаза лезут на лоб от моего предложения. Но наши планы нарушает входящий в приёмную декан.
– Ого, как вас много. Рабочая неделя закончена. Сообщаю вам, если вы забыли.
– Я не знаю, что у вас закончено там, но мы забираем документы.
– Простите, кто это мы? – приподнимает очки декан.
– Агния Скворцова!
Декан переводит на меня взгляд и больше не улыбается:
– Это правда, Агния?
Я ничего не успеваю ответить, как он продолжает:
– Случилось что-то серьёзное? Ну как же так! Тебе нельзя отчисляться. Твой последний доклад был просто на высоте. Я планирую отправить тебя на международную конференцию. Что же случилось такое, что ты так быстро приняла решение? Если что-то произошло дома, мы можем оказать материальную помощь. Я не хотел бы, чтобы такие талантливые студентки покидали наш университет.
– Нет-нет, вы всё неправильно поняли, – вмешивается Максим в наш разговор.
– Хорошо, Максим. Я что-то совсем запутался. Объясни-ка мне, в чём здесь дело? Что здесь происходит?
– Ничего он объяснять не будет. Это моя дочь. И я решаю, что и как мне делать. А вы сначала родите, а потом воспитывайте, как вам нравится. Вы лучше посмотрите, что у вас происходит в университете. Мальчик прямо в коридоре пристаёт к девочке. Соблазняет её. И да, мы сейчас ещё поедем к врачу. Ещё возьмём справку, если там что-нибудь окажется не в порядке. Я засужу ваш университет. Засужу вас. Засужу вот этого мажора, который даже свои волосы вымыть не может.
Я так понимаю, что моей маме не понравилась укладка Макса.
– А-ха-ха.
Кажется, Максу Широкому начинает надоедать вся эта комедия. И он решает быстро решить все мои проблемы. И свои в том числе.
Глава 19
– Родион Петрович, кажется, мне надо вам что-то объяснить.
– Слушаю вас, молодой человек. Очень внимательно слушаю.
– Эта женщина… – Максим окидывает равнодушным взглядом мою маму. – Это мама Агнии Скворцовой. Не знаю, по какому такому праву, но она вдруг решила, что может даже после восемнадцатилетия своей дочери указывать, где и как ей жить, где и с кем учиться. И как проводить своё свободное время. Самое главное…
– Подожди, подожди, Максим. Не торопись, не беги впереди паровоза. Ты уверен в том, что говоришь? Давайте выслушаем две стороны. И, знаете что, проходите, пожалуйста, все в мой кабинет.
– Вот с этого и надо было начинать, – грозно фыркает моя мама. – Проходи, что стала.
Она толкает меня в плечи так сильно, что я чуть не падаю через порог. Родион Петрович в это время внимательно рассматривает мою маму, затем меня, а потом переводит взгляд на Максима.
Декан ничего не говорит, лишь молча указывает нам рукой на свободные места за столом переговоров.
– Как я могу к вам обращаться?
– Ада Аркадьевна, – сдаётся моя мама и поправляет свою причёску, глядя на приятного мужчину.
Видимо, она ещё с вечера долго начёсывала волосы, но укладка всё равно развалилась, пока ехала в автобусе.
– Значит так. Ада Аркадьевна, вы утверждаете, что Максим Широков приставал к вашей дочери?
– Да. Именно так. Я утверждаю, что поймала их, когда они лапались в коридоре в темноте.
– Максим, это правда, что говорят про тебя?
– Во-первых, это не правда. Ничего подобного я никогда себе не позволяю. Я всего лишь заправил девушке прядь волос за ухо.
– Прядь волос? – прищуривается декан.
– Ну да, – равнодушно пожимает плечами Макс. – Потому что она, прядь, опустилась на глаза и мешала ей видеть.
Я вдруг подумала, что, несмотря на всю абсурдность данной ситуации, мне нравится, как Максим уверенно защищает меня. Как он на ходу придумывает истории, сочиняет, почему именно он должен был мне помочь. И такая невероятная теплота начинает разрастаться в моей душе.
В этот момент мне хочется встать… и уехать с ним хоть на край света. Лишь бы он позвал меня с собой.