От гневного взгляда моей мамы я снова съёживаюсь, как будто скручиваюсь внутри в калачик, а свои мысли пытаюсь засунуть куда подальше.
Ох, ну где Максим Широков, и где я вместе с моей мамой. Что он сейчас обо мне подумает? Захочет ли он вообще со мной ещё когда-нибудь общаться?
Я столько от него бегала, боялась с ним даже заговорить. А он вон какой оказался. Смело защищает меня, не боясь никакого позора, не боясь декана, не боясь никакой огласки. Не боясь того, что скажут про него ребята.
Красивый парень, красивые слова. Он умеет говорить, он умеет быть обходительным и выходить из любой ситуации. Не то что я… размазня.
– А ты что, Агния, скажешь?
Родион Петрович смотрит на меня с лаской. Я бы сказала, смотрит с настоящей мужской заботой, которая режет мне по сердцу. Это то, чего у меня никогда не было в жизни. Я понимаю, что именно так должны смотреть родители на своих девочек и мальчиков, которые попали в какие-то неприятности.
– Я скажу, что Максим говорит абсолютную правду. Между нами действительно ничего не было. Родион Петрович, простите меня за то, что я доставляю вам столько хлопот.
– Милая девочка, да какие же это хлопоты, – декан почему-то отводит глаза.
Моя мама сидит и зыркает по сторонам, наверное, не знает, как ей вставить слово, потому что декан сам решает, как строить с нами беседу.
– Ну как же! Вы мне разрешили… чуть ли не свободное посещение. Чтобы я могла работать, чтобы я смогла самостоятельно оплачивать учёбу. И замечательное место представили в общежитии.
– Вот видишь, Максим, как люди умеют благодарить. Это самые простые вещи, которые ты, кстати, иногда не ценишь.
Я начинаю смотреть на наш деканат и, вообще, на руководство универа совсем другими глазами. Сначала я думала, что вот эти все игры проходят под влиянием и с разрешения руководства. И это всё их вина, что они позволяют так делать. Но, как оказалось, руководство пытается просто таким образом контролировать молодёжь, быть в курсе неприятных ситуаций. Держать, как говорится, всё под контролем. Иначе это всё может реализоваться в другом русле, гораздо более опасном. И никто не будет об этом знать. А студенты, так или иначе, всё равно будут устраивать свои игрища и гулянки.
Глядя на Макса, думаю, что же его заставляло участвовать во всех этих мероприятиях. Ведь он же реально мне угрожал, когда мы с ним случайно встречались в коридорах универа, в парке. А сейчас он занял совершенно другую позицию. Вот совершенно себя по-другому ведёт. Что же произошло за эти последние недели между нами?
– Значит, Агния, – врывается голос декана в мои мысли, – Максим Широков ничего вам плохого не сделал? Никаким образом к вам не приставал, никак не ограничивал вашу свободу, никак не влиял на ваши желания?
– Совершенно верно.
– Расскажите, а как же прошло сегодняшнее мероприятие? Я так понимаю, на факультете прошли не только соревнования. Состоялось, как всегда это случается осенью, коронование королевы?
Я только удивляюсь тому, что декан в курсе всего происходящего в университете.
– Да, милочка, меня не просто так назначили на эту должность, – подтверждает он мои мысли. – И теперь я помогу тебе, Агния.
Родион Петрович переводит взгляд на мою маму:
– Ада Аркадьевна, как вы видите, ничего плохого не случилось. Дочь ваша никаких жалоб не высказывает. У неё нет никаких претензий к университету. С нашей стороны к ней тоже нет никаких замечаний. Девочка учится на отлично, показывает свои лучшие качества. Она талантлива, участвует в разных мероприятиях и соревнованиях. Поэтому, я считаю, ваши претензии здесь необоснованны.
– И да, – вмешивается Макс, – Агния Скворцова – королева нашего факультета.
Декан смеётся:
– Ну уж в этом я ни капли не сомневался. Как и в тебе, Максим Широков.
– Я поняла. Да у вас здесь повсюду сутенёры. Вы заманиваете чистых невинных девочек, чтобы потом ещё они на вас и работали. А эти, – она показывает на Макса, – вам приносят дань.
– Ада Аркадьевна, – спокойным голосом говорит Максим, – вы меня, конечно, извините. Но вы несёте такую чушь. Кажется, вам просто нужно проспаться.