Макс ещё несколько секунд молча наблюдает за мной. И вот его губы прикасаются к моим. Эмоции накрывают меня с головой. Он ослабляет свою мёртвую хватку для того, чтобы наше дыхание слилось. Одно на двоих.
Я чувствую его язык. Сладкий, медовый, ментоловый. Не знаю, как описать его вкус. Но это тот вкус, который должен был остаться со мной на всю жизнь. А я так глупо всё это упустила.
Сейчас он стоит рядом со мной. Идеальный, лучший, самый прекрасный на свете. Но без сердца. А мне так нужно его сердце.
И, конечно, в этом прощальном поцелуе тоже нет: ни сердца, ни огня.
– Всё. Достаточно. Иди, – отталкивает он меня от себя. – Иди!
Выталкивает меня в пролёт «чёрной» лестницы.
– Пожалуйста, не ищи больше со мной никаких встреч. Не надо, прошу тебя. Пожалуйста, Агния. Не смей ко мне подходить. Я за себя больше не ручаюсь.
– Прощай, Макс, – слёзы катятся из моих глаз.
– Прощай, Агния.
Я спускаюсь два пролёта и захожу в туалет. Закрываюсь, сажусь на пол, прижимаюсь к стене и даю волю слезам.
***
– Ты бы что-нибудь поела.
– Мне не хочется.
– Ты же сегодня вообще ничего не ела, – дёргает меня за плечо Света.
– Я не хочу. Представляешь, Рита сказала ему, что я спала с Костей.
– Я это уже целую неделю слышу. Да плевать мне на них. Посмотри лучше на себя. Ты же весишь килограмм сорок, наверное. Так нельзя. Зачем ты себя изводишь? Ведь на твоём Максе жизнь не заканчивается.
– Я знаю, Света. Но ничего не могу с этим поделать.
– Завтра ты встречаешься с Валентином Игоревичем? Это тот, который всё записывал в красную тетрадь?
– Да. Я подготовилась к конференции. Он должен проверить мой доклад.
– Ладно. Давай ложиться спать. Что-то мне сегодня нехорошо.
Светка чем-то отравилась на прошлой неделе. Её уже несколько дней тошнит не переставая.
Тошнит? Не может быть!
– Свет, ты что, беременна?
– Да. У меня срок примерно десять недель. Мне пора становиться на учёт.
– Светочка, милая. Как же так вышло? – я подхожу к ней и обнимаю её.
Мы начинаем вместе реветь.
– Прости меня, пожалуйста. Прости. Со своими глупыми проблемами я совсем забыла про тебя. Про то, что и у тебя могут быть какие-то проблемы. А что на это говорит твой парень?
– А ничего он не говорит. Точнее – заявил, что ребёнок не от него. Мы расстались, в общем.
– Ну это же нельзя так оставлять!
– А как надо? Я буду рожать. Он не хочет больше меня видеть. Трубку не поднимает. Прям совсем как твой Макс.
– Ты же говорила, что он запал на тебя.
– Да какое запал… получше его узнала. Его знают ребята с четвёртого курса. Такой же бабник, как и остальные. Спит подряд со всеми девчонками.
– И что ты будешь делать?
– Возьму академический отпуск. Потом оставлю ребёнка своим родителям. Когда рожу. Приеду обратно, закончу универ. Мне мало осталось учиться. Ты же знаешь… Может быть удастся не брать академический. Успею сдать ещё одну сессию с ребёнком на руках. Правда, это будет тяжело сделать. Ну а диплом можно уже писать, находясь дома.
– Света, ну как же так?
– Ребёнок – это всегда прекрасно. Хорошо, что так считают и мои родители.
– Родители знают? – ужасаюсь я.
– Да, знают. Обещают помочь. Год как-нибудь с ними проживу. Потом буду работать.
– Тебе надо поговорить с нашим деканом. Он очень хороший человек. Я думаю, он пойдёт тебе навстречу. Он обязательно что-нибудь придумает.
– Я тоже так думаю. Не волнуйся за меня, пожалуйста. Ты лучше разберись со своими делами. Посмотри, ты на гуляющего мертвеца стала похожа. Вся иссохла. Сколько ты потеряла за последнюю неделю? Агния, так нельзя, ты загонишь себя в могилу.
– Я знаю, Света. Я знаю, что надо дальше жить. Я обязательно выкарабкаюсь. Я буду тебе помогать, милая Светочка. Иди сюда.
Мы снова горько плачем и обнимаем друг друга. Жалуемся на жизнь, обсуждаем бабников и ложимся спать. Потому что завтра рано утром мне надо в универ, а Свете нужно будет посетить женскую консультацию.