- Да на этого хер надавишь, – открыл окно и, прижав два пальца к ноздре, высморкался наружу Фома, – он блядь спокойный как этот из кино, Терминатор. Сидит, зыркает и вообще будто ни на что не реагирует.
- Терминатор в итоге плохо кончил, Коля, – хмыкнул Меховой, и Фома рассмеялся на шутку товарища.
- Это да, ладно, будем по ходу дела думать. В любом случае, документы у еврея. Если на встрече не добазаримся, то найдем его в городе и заберем. Не может же он вечно гаситься? – подумав немого, Фомин поморщился, – только не нравится мне, что все в этой ситуации через жопу идет. Куда не кинь – все криво выходит. Плохое у меня предчувствие, Леха.
21 октября 1988 года, г. Москва, м. Динамо, Святослав Степанович Григорьев
В четверг многим пришлось натуральным образом упахаться на стройке. Леонченко с самого утра выстроил работяг в несколько рядов, будто солдатиков на плацу, и дал указание, чтобы к вечеру стройка блестела как жопа бабуина. Причем тут жопа бабуина я не понял, а вот т,о что в пятницу утром на стройку приедет проверка, шепотки пошли еще до построения.
Припахали в итоге всех. Абсолютно трезвый, а от того и крайне злобный, Прохор нависал над нами будто Эйфелева башня над Елисейскими полями, и неустанно давал указания, что-куда тащить, где мести и какую траншею подравнять. В законный обед пришлось на всякий случай метнуться в кусты за складом и наспех проверить заложенную дыру в ангаре с нашими сокровищами.
Ну а после этого, захватив остатки вчерашнего подгона дяди Самвела и батон хлеба, мы с Медвежонком смотались на верхний этаж здания и заныкались за мешками бетона по ближе к оконному проему. Сели, на подоконнике расстелили полотенце и выгрузили туда нехитрую снедь. Колбаска, сыр, да с зеленым лучком…Ммм… Одно удовольствие! А удовольствие номер два, смотреть как снизу суетились рабочие, будто растревоженный муровейник.
- Слав, а в пятницу… ну… К тебе можно? – с надеждой посмотрел на меня Медвежонок. Он даже кусок прожевать успел и проглотить. Готовился к вопросу парень серьёзно.
- Конечно. Не оставлю же я тебя на химии одного? – хмыкнул я и отправил кусок бутерброда с сервелатом в рот.
- Слушай, а ты чего после… Ну… после химии делать собираешься? – Медвежонок явно о чем-то раздумывал и нервничал. Даже лоб наморщил, – просто у меня 4 месяца осталось. А потом чего ж? И куда? Назад в деревню мне нельзя. А больше, чай и некуда.
- Не чайкай. Чай мы с тобой не захватили, – пошутил я и тихо хохотнул, а потом хлопнул парня по плечу, – да не боись. Не брошу тебя. Придумаем, чем заняться и где устроится. Через четыре месяца и поговорим. Возможностей у нас тьма, такое время наступает, брат!
Я повернул глаза в сторону строй площадки и задумался. 1988 год действительно крайне интересное время. Во многом поворотное. Мало кто задумывался откуда пошла организованная преступность? Как так? Раз и в 1989ом в Москве начали стрелять? А пошла она в основном из сферы услуг. Молодые кооператоры приглашали молодых спортсменов и просто парней охранять бары и кафе. Гостиницы и другие заведения. Появлялись деньги, а с ними, например, долги, которые надо было отдавать или забирать. А как это сделать? Не в милицию же обращаться? Так вот же – перед тобой твои молодые спортсмены-работники. Кооператоры сами втягивали ребят сначала в серую зону экономики, потом в небольшой криминал. А потом волк на цепи понимал, что он тупо сильнее своего хозяина, а те обьедки со стола, которыми тот его кормит – по сути мелочь. Вот эти волки и просили других волков наехать на своих же нанимателей. Чтобы потом типа спасти. Деля своими должниками. Через это входили в бизнес. Росли. А дальше больше. Тем более, что милицией это никак особо не контролировалось.
С милицией, кстати, тоже отдельная тема. Часто бывало так, что бригады давали ментам бензин и многое необходимое, чтобы работать, а то и банально выжить. То, чего от государство было не дождаться. Такие бригады получали своеобразный «проездной» или «абонемент на преступления». Ну как сажать того, кто тебе кормит? Нет, бывали и исключения и не мало. Но в среднем по больнице, все было именно так.
Дождавшись окончания смены, мы с Медвежонком почапали вниз. Пора было переодеваться и ехать в комендатуру. Ну, а на утро пятницы. Когда Леонченко лично встретил высоких гостей и стал водить их по объекту, случился казус. На здоровенной плите забора прямо у здания, облицовкой которого мы, в том числе, занимались, красной краской кто-то красивым почерком вывел следующее: