Глава 15
29 октября 1988 года, МКАД. Святослав Степанович Григорьев
Мы весело неслись по МКАДу в сторону Салтыковки под песни на кассете свежего альбома «Арии». Футболист как обычно сидел полу боком к заднему сиденью, курил сигарету, пил из фляги коньяк и щедро делился им со мной и с сидящим рядом со мной Носом, который как обычно угрюмо помалкивал:
- Ты прикинь, Студент? У Барыги то моего всей суммы ни хрена не было. Не верил мужик, что мы с тобой выиграем! Ха! – рассказывал мне Футболист о том, как забирал наш выигрыш на днях, - мямлят чего-то весь красный и 35 штук сует, гадина, вместо 45. Ну ничо. Договорились. Цепу вон забрал у него, другое золотишко и еще кое-чего, – Вова показал на золотую цепочку грамм на 30, которая висел у него на шее как это принято на выпуск, - да пусть не такая толстая как у Ржавого, но какие мои годы. Верно, Студент?
- Я вообще к таким украшениям не особо, - я отпил из фляжки в который уже раз, слегка поморщился и вернул Вовану, - по мне так в наше время ходить по темным улицам увешанный золотом как елка игрушками это буквально приглашение к гоп-стопу. Возможно, даже с травмами от острого продолговатого предмета, причем несовместимыми с жизнью.
- Ха! Не, об этом я вообще не парюсь. Кто на меня рыпнется то? – беспечно махнул рукой Вован, даже не задумываясь, что на улицах есть люди, которых нисколько не остановит его авторитет, они о нем могут и не знать вовсе, – кстати, Алиска сегодня в ресторан подъедет. Со своим ухажёром каким-то, вроде как из ее универа. Обещала познакомить, чтоб я не волновался. Я недавно срисовал их, когда тот ее на машине подвозил, – поморщился Вова и посмотрел на товарища – Нос! Ты по жестче с лохом этим! Проверь чо с душком у этого кренделя Алискиного.
- Проверим, Вован, – серьезно кивнул своему бригадиру Нос. Не знаю, кто этот бедолага, который покусился на сестру Вовы, но уже заранее ему сочувствую.
- О! Подъезжаем, – встрепенулся Вова. Мы и правда заехали и припарковались на территории ресторана. Следом подъехала и встала рядом наша шаха.
- Ну чо? Гуляем, пацаны! – приглашающе махнул Вова рукой и получил в ответ одобрительные крики, даже Медвежонок пробурчал что-то позитивное себе под нос, - Лещ с Харей должны были нам столик занять. Набухались уже поди, пока ждали.
На входе нас встретил администратор ресторана, встретил как родных. Впрочем, Вован тут же привычным движением отслюнявил тому двадцатку, так что радость пролетария была понятна. Раздевшись на входе в гардеробе, мы подошли к нашему длинному столику недалеко от сцены и танцплощадки. За ним уже сидело две бандитско-спортивные короткостриженые рожи совершенно одинаковые на вид. Почему бандитско-спортивные? Как вы понимаете в 90ые зачастую трудно было отличить спортсмена от бандита, потому как львиная доля парней были и теми, и другими одновременно. В «Руси» как обычно было людно, свободных столиков я не заметил.
Вова Футболист в ресторане "Русь"
- Здарова, пацаны. Привет, Студент, – поздоровались с подошедшими и со мной отдельно Харя и Лещ. Уважают! Очевидно узнали, а вот я их совсем не запомнил, но вежливость конечно проявил и виду не подал. Рассевшись по местам, какое-то время мы делали заказ. Ну как делали заказ? Вова просто открыл меню на разделе «Закуски», провел по нему ладонью и сказал «неси все», а потом тоже самое повторилось и с мясом. Про алкоголь и говорить нечего. Водка и коньяк в больших количествах подразумевались сами по себе, и несколько бутылок официант принес нам заранее еще до приема заказа. Опытный человек.
- Ну вот, Медведь. Вот теперь сразу видно, что ты медведь, – Медвежонок разделся, и Вова рассмотрел наконец его запасную майку на выход, купленную мной для Медвежонка на Рижском рынке. Ну и явно ее одобрил. Как я уже упоминал на ней был изображен бурый мишка на природе, - но поднять первый тост я бы хотел не за Медведя, а за моего друга Славу. Знаете сколько мы на днях сняли у еврея из бильярдной на замазе на футбол? Нос, ты знаешь?
- Откуда? Ты же не говорил, – глубоким басовитым голосом ответил парень.
- Вот! А сняли мы 45 штук, – сидевшие за столом ребята от размера суммы явно впечатлялись, и заворчали себе под нос что-то одобрительное, – и все это благодаря Славе. За Славяна!