- Логично. Вряд ли Студент этот его сторожит, - с улыбкой на лице кивнул Меховой.
- А ты хули эту кислятину пьешь? Давай с тобой напьемся по взрослому, блин, – Леха спорить с Фомой не стал и перешел на водку. Благо официант очень кстати поставил на стол закуску: селедочку с картошкой, мясное ассорти, сыр. Следующие несколько часов прошли весело, и Фома поднялся на ноги уже изрядно захмелев:
- Ме,х закроешь тут счет, а я домой. Завтра утром в зале тогда встретимся, – покачиваясь, Фомин вышел из ресторана и сел в свою дорогую тачку. 190ый Мерседес взревел мотором и быстро выехал на Носовихенское шоссе, двигаясь в сторону Люберец. А на дистанции в сто метров за ним ехала неприметная копейка.
22 октября 1988 года (за день до встречи в ресторане «Русь» Фомы и Славы). г. Долгопрудный, Хромов Андрей Павлович.
В парке Мысово города Долгопрудный на берегу Котовского залива расположился банный комплекс «Афродита». Красивые русские деревянные домики для гостей, беседки, непосредственно бани. А чуть в стороне расположился двухэтажный роскошный сруб-дача из кругляков дерева, тёпло-янтарного оттенка хозяина комплекса Хромова Андрея Павловича. Уважаемого в городе человека, известно так же по кличке Хромой. Здание как и остальные было выполнено в русском стиле и вытягивалось вдоль берега залива. Крыша резко скатная, кровля металлическая, серо-бежевого оттенка, хорошо контрастировала с тёплым цветом бревен.
Хромой сидел в своем просторном кабинете на шикарном кожаном кресле за широким рабочим столом из дуба и мрачно смотрел на квадратный телевизор стоящий на холодильнике. Впрочем, беззвучно мелькающие картинки какого-то заграничного боевичка городского авторитета волновали мало. Мужчина 46 лет с сединой на висках и короткими волнистыми волосами темно-русого цвета размышлял о жизни и превратностях судьбы. С одной стороны, жизнь его складывалась отлично. Вокзал, рынок, банный комплекс с домиками для отдыха и беседками, кооператоры и цеховики, да почти все, кто вел хозяйственную деятельность в городе Долгопрудном платили Андрею Павловичу мзду. Да приходилось делиться с председателем городского исполкома Трусовым, а еще с прокурором и начальником местного УВД, но это мелочи по сравнению с тем какой ресурс эти люди давали взамен. В этом городе для Хромого не было практически ничего, что он бы не мог сделать и остаться при этом совершенно безнаказанным.
С другой стороны, Хромой особо и не наглел. С тем компроматом, который был у Андрея на Трусова и на начальников по ментовско-прокурорской линии, он мог ничего им и вовсе не платить. Только зачем? Делиться куда надежнее чем шантажировать, пусть мужики будут довольны и пребывают в блаженном неведении о том, что сидят у Хромого на толстенном крючке.
А вот кто наглели и наглели по полной программе так это его собственный сын и его приятель племянник председателя Трусова. Алексей и Борис. Сначала Хромой сквозь пальцы смотрел на развлечения подростков. Ну поколотили шалав, и чего? Да неприятно, да урон репутации банного комплекса и порча товара. Но не критично. А вот когда те начали насиловать девушек прямо в городе, это привело Андрея Павловича в ярость. Сколько раз он говорил с этими малолетними обормотами? Сколько раз наказывал и закрывал их в собственном доме? Все как об стенку горох! Причем закрывал в доме не потому, что Хромому было жалко каких то баб. Нет. Он боялся, что однажды дети могут нарваться на кого-то серьезного. И по итогу был в своих опасениях прав, пацаны таки нарвались. Жертвой новых «развлечений» парней стала сестра Ржавого одного из главарей в самой крупной группировке в Балашихе.
Парней пришлось даже прятать на даче Трусовых, когда балашихинские прознали, что некто Губин, непосредственный свидетель изнасилования, сидит в Бутырке и решили его оттуда забрать. Сколько бабок и нервов ушло у Хромого, чтобы организовать вывоз этого банщика прямо с территории Бутырки на ментовском бобике! До сих пор при мысли об этом болела голова.
И ведь просил отсидеться какое-то время тихо. Но нет, два идиота наследили и в деревне, только теперь еще и по мокрому. Грохнули какого-то деда, изнасиловали его внучку, а потом та возьми, да и повесься. Два трупа на ровном месте. Куча геморроя, чемодан денег прокурору Подшибякину, и ладно деньги, так эти чиновничьи души косится стали. На него! На Хромового! Вспомнили суки о морали и чести? Нет, за жопы свои пережать начали и за кресла в которых эти жопы сидят. А ведь его сын не один там был, а с племянником Трусова. Но мораль читали как мальчишке только ему. Будто один его сын геморрой на ровном месте устроил.
Мало было Андрею Павловичу бед с малолетками и поисками Губина, который с дачи куда-то сквозанул, так еще и начались головняки в Шереметьево с таксопарком. На днях звонил глава местного профсоюза Виталик. Мямлил что-то, извинялся. А по факту, что вышло? Какие-то люди просто пришли и отжали у него, у Хромого точку, отмудохав попутно его людей.
- Андрей, зайду? – постучал снаружи и открыл дверь в кабинет Паша Черный, а для своих – Косой, мужчина под 40 с несколькими ходками за плечами. Чего скрывать? В камере на ходке Хромой с Косым и познакомились. Вместе от козлотни отбивались. Так что логично, что стал Косой главным помощником Хромого. Считай правой его рукой. Косым Виталю прозвали на зоне понятно почему, левый глаз мужика слегка косил в сторону. А через бровь вниз на щеку тянулся длинный белесый шрам. Напоминание о неудачной поножовщине в молодости. Потому эту кличку Павел не любил, и на Косого отзывался только для близких. А для остальных был Пашей Черным, от фамилии Чернявский.
- Садись, Паша. Чо там с таксопарком стряслось выяснил? – недобро посмотрел на товарища Хромой. Вспомнив о стакане с чаем, ложкой размешал в немного остывшей бурой жидкости кусочки сахара и отхлебнул.
- Да ни хера хорошего, – Косой прошел и присел за стол с противоположной стороны от Хромого, – там в таксопарке нашем работают таксисты и с Лобни и с Долгопы, короче. Ну и вышла кривая история, закусились наш таксист с лобненским одним за клиента. Тот в Догопе пошабашить решил. Нажаловались Сливе нашему, что за точкой поставлен следить в таксопарке. Ну, тот выцепил этого таксиста лобненского прямо там у Шарика, а заодно и дружка его с которым он стоял и пизды дал обоим. Деньги все что были отнял, долг сверху повесил и сказал, чтоб больше их в таксопарке не видел.
- А на хера? Они же все на нас работают и нам отстегивают? Какая нахер разница с Лобни таксист или с Долгопы? Таксопарк то у них один – наш? – удивленно спросил Хромой.
- Дебил потому что, – буркнул Косой и достал папиросу из пачки и спички, – так бы вроде и хер бы с ним. Но таксист этот оказался то ли дядей, то ли еще каким родственником Митяю с Лобни. Его кодла ща там одна из центровых. Спортсмены очередные, молодые волчата голодные. Вот этот Митяй, не долго думая, приехал на нашу точку. Дал Сливе пиздюлей и еще паре наших тоже отсыпал, а потом велел передать Хромому, тебе то есть, что теперь точка эта его. Как компенсация ущерба за дядю.
- Беспредельщики какие-то, – покачал головой Хромой и задумался. Точка у Шарика приносила неплохой доход. Причем как легальный, так и нелегальный. Да и даже будь доход небольшим, это все равно ущерб репутации. Какой-то пиздюк гопник приходит и отжимает у него у Хромого кусок! Это как вообще? Натравить бы на них ментов, только аэропорт Шереметьево долгопенскому УВД был территориально не подведомственен, - короче, Косой. Ты же понимаешь, что оставлять это так просто нельзя? Бери Шланга и его спортсменов борцух и забивайте этому Митяю стрелку – надо решать вопрос.
- Да не переживай, Андрей. Разгоним мы эту гопоту. Возьму Шланга и его пацанов десяток, забьем стрелку и в землю митяевских вобьем, если сами вовремя заднюю не дадут, – Косой вернул так и не закуренную папиросу в пачку и отправился на выход из кабинета Хромого. День обещал быть долгим.