- То теперь начали делить почти целый авто рынок, – закончил я фразу Чижа, и тот утвердительно кивнул:
- Поделили уже, когда старшего борцух с проломленной головой нашли, - Чиж покачал головой, - короче как-то так вышло, что на авторынке теперь суетятся только митяевские, а часть борцух уже под ним трутся.
- И что, большая бригада у него?
- Да ну как сказать, – задумался Чиж, – короче хер знает! Своих у него человек 8-10. А вот подтянуть спортиков из секций и пацанов с района он может до хера. Там же говорят Хромого людей толпой отбуцкали. Ну и вот. Кстати, хочешь поржать? Там же замес вышел типа из-за таксиста, вроде как уе@али дядю Митяя, а он вписался. Так вот, обиженный в натуре его родственник какой-то. А сперва наши подумали, что это Митяй гонит.
- Ясно, обожди тут, - я поднялся и двинулся в спальню. Надо было отдать Чижу деньги на машину. А веселый Митяй парень. Со слов Чижа я так понимаю, у него по сути еще и нет ОПГ как таковой. Так, зачатки. Уверен масштабами «своего района» он и мыслил, пока не подвернулась тема с Хромым. Ну а чего? Дядя этот Митяю саму схему работы точки расписал. То, что руки ментов из долгопы туда не дотягиваются объяснил. Наверняка по первой теперь еще и помогает советом племянничку. И Митяю хорошо, и дядя в шоколаде.
- Вот бабки, - я вернулся и вложил в руку Чижу недостающую для покупки тачки сумму, – ты за копейкой к Дяде Паша когда пойдешь?
- Да ща и пойду, когда еще? – обрадовался парень и поднялся на ноги - но Славян, это точно не в долг? Половиним тогда тачку?
- Да. Доверенности две только надо будет сделать. Потом скажу на кого вторую. Машина на ходу?
- Конечно! – улыбнулся парень, - я ж дядю Пашу курсанул, что на выходные тачку заберу. Покатался вчера, проверил. Договор составили, вот ща отнесу бабло, ключи и бумаги заберу и можно ездить.
- Тогда у меня к тебе просьба. Мы через пару часов двигаем на дачу одну в Клязьме. Там ребята моего брата днюху празднуют. Отвезешь? – уточнил я у парня.
- Базар-вокзал, Славян! В лучшем виде, – парню явно не терпелось забрать свою новую игрушку. Он стоял у входной двери и аж пританцовывал от нетерпения на своих двоих.
- Ну тогда иди, – я открыл дверь и крикнул Чижу уже в спину, – и не пей больше! Обзавись!
- Гадом буду, – пацан приложил палец к переднему зубу и провел вперед в мою сторону, типа зуб дает, а потом лихо начал прыгать вниз по лестнице. Я закрыл дверь и посмотрел на Медвежонка, который что-то как обычно суетил на кухне в бабушкином фартуке, – Мишань. Чо там у нас пожрать?
30 октября 1988 года, г. Долгопрудный, Святослав Степанович Григорьев
— Чё ты на Дирижабельной на дискотеку-то устроился? — лениво спросил я, глядя в окно «копейки», пока Чиж вёл машину. На улице уже было довольно темно и сыро, но хоть дождик не шел.
Чиж забрал нас точно в назначенное время, и мы отправились на день рождения к Ткачу.
— Ага, стою на воротах с пацанами, — кивнул в ответ парень, внимательно следя за дорогой. Водителем он оказался крайне неопытным и осторожным — не лихачил и старался не разгоняться. — Прикол недавно был. Мой кент Турик с Жуковского (улица в Долгопе), мы с ним на смене стояли. И тут два каких-то залетных спортика с Москвы нарисовались. В гости к кому-то приехали, накидались и к нам приперлись догуливать и буянить. А Турик, худой такой парень, в одежде вообще дохляк. Но в уличной драке в поряде, хоть с виду и не опасный.
— И что дальше? — поинтересовался я.
— Да чо? Когда эти залетные начали девок мацать без спроса, мы их за шкирку и на улицу. Те начали быковать на Турика: «Ты мелкий, тебя соплей можно перешибить!» Турик набычился и говорит: «Соплей? Давай забьёмся на червонец, что бутылку пустую о голову разобью?» Те не поверили и забились. Червонцы — Турик и тот пацан — отдали мне, типа на хранение. Бутылку нашли, и Турик… — Чиж не выдержал и расхохотался.
— Чего ржёшь? Разбил?
— Разбил! — продолжал хохотать Чиж. — Только не о свою голову, а об голову залетного! —парень заливался смехом.
— Хитро! — улыбнулся я. — Находчивый парнишка.
— Ага. И главное — всё по-чесноку. Второй залетный немного по возмущался, но потом кента под руку взял и увёл куда-то.
— Вон, вроде, братова «буханка» стоит! — заметил я в свете фар зелёный военный УАЗик Вовки. За ней виднелась знакомая «копейка» и ещё пара незнакомых машин. Конец октября — до места мы добрались уже в темноте.
- Ты может зайдешь?
- Не! Я кататься! Тем более ты бухтеть начнешь, если я бухну! За вами заехать? – открыл дверь Чиж и выглянул наружу, - я сегодня до ночи буду гонять. Своя машина все же, - с обожанием посмотрел он на тачку и даже рукой по крыше провел, вроде как погладил.
- Через часа четыре залетай, - прикинув, озвучил я время.
Попрощавшись с Чижом, мы прошли вдоль деревянного забора метр в высоту и открыли калитку. Ну что можно сказать о даче? В левой части участка красовался одноэтажный дом, ярко светящий огнями из окон, с высокой покатой крышей,. Деревянный, выкрашенный в синий цвет, с застеклённой летней верандой. Участок занимал примерно шесть соток. Справа раскинулись грядки с различными сельхоз культурами — луком, чесноком, огурцами, все накрыто тентом. Чуть дальше виднелась просторная беседка и вытянувшийся вдоль забора сарай.
По всему участку сновали люди. В основном нарядно одетые в гражданку, но были и ребята в военной парадке. Из дома доносилась громкая музыка. Возле костра мужчины соорудили несколько самодельных мангалов из белого кирпича. В беседке кто-то играл на гитаре. Было шумно, людно и, судя по всему, весело.
— Слава! Проходи! — заметил меня технарь Шуба, подошёл и пожал руки мне и Медвежонку. — Вован с Ткачом внутри. На чердаке коньяк пьют и о чём-то беседуют. А мы тут потихоньку мясо жарим и картошку запекаем.
— А вот вам помощник в таком случае, — подтолкнул я Мишаню к Шубину. — Мастер жарить, парить и готовить всякое. Миша зовут. Мишань, ты давай не теряйся тут, врастай в коллектив, а я к брату, — хлопнул я друга по плечу и вошёл в дом, по дороге здороваясь с товарищами брата и с теми кого узнал и с теми кого не очень.
— Героям советской армии! Гип-гип-ура! Вы чего тут от всех спрятались? — улыбнулся я, поднимаясь по узкой лестнице на чердак.
Помещение оказалось ухоженным и чистым, даже обставленным кое-какой мебелью. На продавленном старом диванчике расположились Рэмбо и Ткач. Рядом стоял невысокий деревянный столик, а ближе к окну в кресле-качалке раскачивался брат с задумчивым видом и полупустым фужером коньяка в руке. На столе красовалась одинокая бутылка «Белого аиста» и тарелка с лимоном. В трёх метрах от стола стояла застеленная односпальная кровать — удобно тут, девку привел и все под рукой, подумал я, жаль только барышень на чердаке как раз и не оказалось.
На фото Вовка Григорьев
— Да вот, решили пока вдали от суеты о делах поболтать. Садись, брат. Рома, плесни Славе коньяку. «Белый аист», ты, поди, такой и не пил? — во взгляде Вовы промелькнули нотки покровительства, мол, старший брат открывает младшему прелести жизни. Знал бы он, какой коньяк я в своей жизни пил — смотрел бы исключительно с завистью.
— С днём рождения, Саша! — я подошёл к парню и протянул подарок. Рэмбо налил мне коньяка на два пальца. Я надел на ободок фужера кусочек лимона и сел на край кровати, — Швейцарский нож. Там целая куча всего внутри.
— Ух ты! Шо за диво? Прикольная штука! — Ткач начал извлекать инструменты из рукояти. — Спасибо, Слава!
— Дай гляну! — Рэмбо выхватил подарок и с немного детским интересом стал проверять остроту шила.
— В общем, о чём мы тут говорили, брат? Думаю, честно будет и с тобой поделиться, — Вова посмотрел на меня задумчиво. — На днях ко мне обратился Паша Чёрный.