- Иисус, его ты должен помнить, он учился со мной в школе…
- Да, помню, - кивнул Вилен.
- Иисус будет со своей девушкой Ритой, - я загнул еще один палец, - Даша и Света — мои подруги и одногруппницы по Сече, - я продолжал загибать пальцы, - Василь, мой однопотокник; Игорь — мой старый товарищ из РНИМУ, сейчас тоже учится в Сече; Красная, Белая и Галия — мои подруги из второго меда, - я не мог уже загибать пальцы, поэтому начал разгибать их.
- Уже 12 человек получается…
- Это не все, - я продолжил перебирать в своей голове людей дальше, - Самсонов и Энди, естественно. Еще я позвал Лину, тоже моя одногруппница. Ну и конечно, я и моя девушка Ириша. Того нас получается…
- 17 человек.
- Да, 17 человек.
- Понадобится очень много еды и алкоголя.
- Как в воду смотришь, - отвечал я Вилену.
- И сколько на данный момент денег у нас есть? - посмотрел на меня Вилен с легким прищуром во взгляде.
- У меня из свободных есть шесть тысяч, потом как мы договаривались с тобой, от тебя в виде презента еще две. Того восемь. Ребят я попросил вместо подарков приносить либо алкоголь, либо еду, - я сделал глоток кофе, - мама мне посоветовала приготовить блины…
- Вань, какие к черту блины? Сейчас не масленица.
- А что? Дешево и сердито. Можно блины с любым наполнением сделать.
- Ну, не знаю.
- Сегодня поедем закупать продукты?
- Да, мне только надо съездить в парикмахерскую.
- Во сколько тогда встретимся?
- Давай часов в 6-7 вечера. Сегодня еще в 11 вечера приедет Ириша. Она сказала, что поможет завтра.
- Добро, братко.
Мы допили кофе и вышли на балкон. Вилен достал из кармана пачку «Мальборо», я стрельнул у него сигарету. Небо слегка затянутое и весеннее создавало во мне уверенность лучшей вечеринки. Я выдохнул сизый дым, предвкушая грядущее веселье. Пахло дождем.
***
Ревность — это то, что дается нам при рождении. Я так считаю. Одни дети ревнивы, как только у них появляется первое осознание нашего мира, как только выстраиваются их первые ассоциативные нейронные связи. Другие же дети абсолютно этому чужды. Ревность — это та штука, которую невозможно привить, воспитать, взрастить. Ее можно считать как и достоинством определенного человека, так и серьезнейшим недостатком. Все зависит от того, как это конкретное лицо воспринимает данное свойство своего характера. Что до меня, то с уверенностью, где бы она не была: в руке, голосе или жопе - каждый может сказать: «Иван Востоков — гребанный неисправимый патологический ревнивец.» К сожалению, пик этого свойства характера пришелся на момент разгара вечеринки, которая шла полным ходом.
Погруженный в тяжелые раздумья, я пьяный курил на лестнице. В момент, когда мысли о ревности прокручивались в моей голове, открылась дверь. На площадку зашла Ириша.
- Вань, что происходит?
- Может ты мне скажешь: «Что происходит?» - я посмотрел на нее с вызовом, - что у тебя с Виленом? Между вами что-то есть?
- Востоков, ты — долбоеб. Между нами ничего нет, - ответила Ириша, - ты что, ревнуешь меня к Вили?
- Да, ревную, - я затушил окурок в баночке из под икры, - у вас просто прекрасные взаимоотношения.
- Востоков, чертов мудила. Между нами ничего нет, - Ириша подошла ко мне вплотную, что я мог разглядеть узор ее глаз.
- Ладно… Просто понимаешь… - я продолжал разглядывать ее глаза, - Вили мне как брат. Но, он лучше меня, во многом. Он более контактный, хорошо выглядит, - я достал новую сигарету, - поэтому я прекрасно бы понял, если у вас что-то было.
- Иван, - она взяла из моих пальцев сигарету и положила ее в карман, - я тебя люблю. Не будь дебилом и извинись перед Вили. Твое поведение его задело.
- Хорошо, - мы продолжали стоять друг к другу вплотную. От Ириши чувствовался легкий запах алкоголя. Ее лицо было в моих руках, - я тоже тебя люблю.
Через окно в подъезде послышался звук проезжающей электрички. Маленькие точки огней города пробивались сквозь черное небо, проникая в окно на лестничной клетке. Я прижал Иришу к стене. Она страстно целовала и кусала мои губы. Желтый свет подъездной лампы освещал стены, покрашенные желтой масляной краской. Лучи, такие равномерные и однотонные, падали на серую каменную лестницу и белый кафель, которым был отделан пол этажа. Калейдоскоп эмоций и ощущений и всего того, что я видел перед собой, захватывал и вырывал из реальности. Я целовал ее шею, моя рука расстегнула пуговицу ее джинсов. Она опустилась ниже в трусики. Пальцы прошли по гладкой коже лобка, спускаясь ниже к половым губам. Мягким и мокрым. Ириша закрыла глаза, слегка поддавшись на меня. Подушками пальцев я совершал круговые движения в области клитора. Ее губы, обсохшие от частого дыхания, зацепили мои, будто она искала еще большей влаги, чтобы отдать ее там. Пальцы зашли в нее. Она закусила мою губу, издав легкий стон.