«Ты на нее слишком агрессивно реагируешь, — сказал колдун. — Постарайся быть более вежливым с девочкой. Все же это наша жена».
«Эта девочка может поднять меня одной рукой! — сказал я. — И бросить в фонтан».
«А ты злопамятный, Сигей».
«Ничего не могу с собой поделать».
— Что? — вновь спросила Волчица.
— Вставай, говорю! Зачем ты залезла в мою комнату?
— В твою комнату?
Я закатил глаза.
«Ты уверен, что ловушка не повредила ее мозг?»
«Попробовал бы сам отвечать на идиотские вопросы спросонья», — ответил Ордош.
— Здесь живу я. Как ты смогла открыть дверь?
— Взяла у комендантши ключ.
— Зачем? Тебя мама ко мне прислала?
— Мама? — спросила девушка. — Причем здесь мама? Я хотела взглянуть на комнату.
Волчица села, близоруко щуря глаза, посмотрела по сторонам. Похоже, начинала понимать, что происходит, где она находится и кто перед ней. Спросила:
— Я что, уснула?
— Да. Вломилась в мою комнату и уснула на полу. Странный поступок.
— Странный… Что ты тут делаешь? Это не твоя комната! В этой комнате буду жить я и дочь графини Нарынской. Скоро привезут мои вещи. Я пришла раньше, хотела уточнить, какой мебелью нужно дополнить обстановку.
«Мне нравится эта новость», — сказал колдун.
«Ну, еще бы! Ты об этой… с косой часто вспоминаешь. А уж я-то как счастлив!»
«Ты хотел приключения? Получай! Это, Сигей, называется: супружеская жизнь».
— Только этой новости мне не хватало для поднятия настроения, — сказал я. — Замечательно.
— Что, замечательно?
— Да то, что вместо дочки графини, в Академии буду учиться я. И буду вместе с тобой жить в комнате. Я теперь твой… соседка. Разве тебе не сообщили об этом?
— Ты шутишь? — сказала Волчица. — Я буду жить в комнате с мужчиной?
— Никаких шуток. Я заселился сюда еще вчера. Заметь, не по собственному желанию, а согласно списку комендантши. Получается, мы будем жить вместе. Кто, интересно, такое придумал? Выбирай себе кровать, не стесняйся. Любую. Только та, которая у окна — моя.
Волчица потерла пальцем переносицу, точно пытаясь поправить очки.
— Какая прелесть.
Глава 4
Комнату освещал яркий солнечный свет. На бледно-зеленых стенах шевелились тени деревьев. О стекло окна с нудным жужжанием билась муха.
Мне показалось, или руна на животе нагрелась?
Муха свалилась на подоконник. Не шевелилась.
«Раздражала», — сказал Ордош.
«Я тебя понимаю», — сказал я, не спуская глаз с собеседницы.
Наша супруга представилась, как Мая.
Я не стал спрашивать, почему она назвалась этим именем, а не полным. Это понятно.
«А что тут странного? — сказал Ордош, подтверждая мою догадку. — Если Волчицу Шестую все зовут Шестой, то почему бы имя „Седьмая“ не сократить до Мая. Каждый раз величать ее Волчица Седьмая — язык сломаешь».
— Ты… действительно будешь учиться в Академии? — спросила Мая.
С пола она переместилась на кровать. Теребила косу, рассматривала меня без особого восторга. В ее взгляде я заметил те же недоверие и подозрительность, которыми отреагировала вчера на мое появление комендантша.
— Конечно, — сказал я. — Я же сообщил тебе об этом еще при нашей прошлой встрече.
— Думала, ты шутишь. Нет, правда? Ты не разыгрываешь меня? Разве мальчики могут учиться в Академии?
— Никаких шуток. Что тебя удивляет? Аттестационная комиссия признала меня годным к учебе. Ректор подписала приказ о моем зачислении. Теперь я студентка. Такая же, как ты.
— Но ты же… это… вам опасно находиться рядом с магией! Любой ее всплеск может вас убить! В Академии все сошли с ума?
— Мне не опасно. Я особенный: магии не боюсь. Я единственный в мире настоящий мужчина.
— Это как? — спросила Мая. — Что значит — настоящий?
— Еще узнаешь. Графиня Нарынская уступила мне место своей дочери в Академии. И оплатила первый год обучения. Ее старшая в следующем году будет поступать в какое-то военное заведение.
— Откуда ты знаешь?
— Сорока сама сказала.
— Сорока? Какая прелесть. Но у ее дочери же…
— Богиня Сионора вырастила девочке пальцы. Дочь Сороки больше не инвалид.
— Разве такое бывает?
Я пожал плечами.
— Случаются и более удивительные вещи. Можешь навестить ее и убедиться сама.
— Прелесть. Я обязательно уточню. Сегодня же. Но…
Мая приподняла брови.
— Ты хочешь сказать… я буду учиться здесь одна? Только я?
— Почему одна? — сказал я. — Вместе со мной и другими студентками.
В глазах девушки блеснули слезы.