— Да, давай на воздух, Паша. Нехорошо мне что-то, — тихо проговорил Савва Николаевич.
Паша подхватил его под руку и медленно вывел на крыльцо. Свежий воздух и отступившая вдруг куда-то боль сделали свое дело: Савва Николаевич почувствовал себя лучше, постепенно приходил в себя.
— Я вон там, под навесом, посижу, а ты иди, обедай, я подожду.
— Может, кофе и бутерброд сюда принести? — спохватился Паша.
— Нет, не надо, не хочу.
— Видно, кто-то сглазил вас, — сделал заключение шофер, суетясь около шефа.
— Ты, Паша, не дергайся. Иди, иди, обедай. Да, вот возьми деньги, заплати за всё и за разбитую чашку.
Савва Николаевич достал тысячную купюру из портмоне и подал водителю.
— Хватит?
— Да вы что! Конечно. Я же вам сказал, что цены здесь меньше некуда… — начал было Паша.
Но Савва Николаевич остановил его жестом:
— Понял я, понял.
— Ну, так я пошел? Мигом перекушу и в дорогу.
Пока Пашка обедал, Савва Николаевич дошёл до машины, походил около неё. Боль отступала, но страх остался. Савва Николаевич так и не понял, что же с ним случилось. Может, и впрямь сглазили. Но кто? Не буфетчица же с рябоватым деревенским лицом и серо-голубыми глазами. Нет, что-то не то. Но что?
Так и не найдя ответа, Савва Николаевич сел в машину, боясь шевельнуться — мало ли что, опять ударит. Но боль постепенно утихла, и он решил, что это какой-то нерв, зажатый в межпозвонковом пространстве при неловком повороте в кафе. Вскоре подошёл Пашка, внимательно посмотрел на Савву Николаевича и, увидев, что тот в порядке, весело пошутил:
— Дешёвый обед не для вас!
Положил сдачу на верхнюю полку бардачка и спросил:
— Едем?
— Пора, — ответил Савва Николаевич.
В дороге, уже почти при въезде в город, машину сильно тряхнуло на ухабе. И затихшая было боль вновь обожгла Савву Николаевича.
«Вот чёрт! Никак опять?» — одними губами выдохнул он из себя.
— Давай, Паша, дуй прямо в областную больницу, — и, сжавшись в комок от боли, Савва Николаевич застонал.
Как доехали до приёмного покоя, Савва Николаевич не помнил. Кажется, боль притупила его сознание и способность разумно мыслить. Ничего, кроме дикой боли, он не чувствовал. В приёмном покое медсестра долго искала дежурного врача. Как выяснилось, он безмятежно спал в своём рабочем кабинете, приняв изрядную долю алкоголя.
Наконец дежурного врача нашли. Мятый, с заспанным лицом, он подошёл к Савве Николаевичу, скорчившемуся от боли.
— Что у вас? — спросил врач, щупая пульс на руке Саввы Николаевича.
— Не знаю, — тихо выдавил из себя тот.
— Болит где?
— Везде…
— Понятно, — вяло отреагировал на ответ дежурный доктор и, приняв наконец решение, чуть заикаясь, проговорил, — давайте на рентген, может, где-то что-то защемило. Так при грыжах бывает, особенно при позвоночных.
— Может его уролог пусть посмотрит? — встряла в разговор опытная медсестра.
И тут Савву Николаевича осенило: камень! Камень в мочеточнике! Как же он сразу не сообразил?
— Господи, давайте уролога! — громко, не сдерживая больше себя, выкрикнул Савва Николаевич.
— Да вы не распоряжайтесь здесь, больной. Кого вызывать решаю я, — раздражённо ответил дежурный врач.
— Да как вы смеете мне так отвечать?! Я профессор Мартынов, — сам не свой от боли, вскрикнул Савва Николаевич.
И тут только до дежурного дошло, что перед ним известный всему городу Савва Николаевич Мартынов. В этом полумрачном помещёнии приёмного покоя можно было мать родную не узнать, не то что своего коллегу. «Вот влип!» — подумал дежурный врач, и стараясь как-то замять инцидент, согласен был на всё.
— Извините, Савва Николаевич. Сейчас будет уролог, и если надо, других дежурантов приглашу, консилиум, так сказать, организуем.
В это время на «Скорой помощи» привезли пьяного бомжа, избитого в кровь. Носилки с ним поставили рядом с Саввой Николаевичем. Бомж орал какие-то песни и нёс всякую околесицу.
— Вы что, издеваетесь надо мной?!
И, уже не помня себя от боли, Савва Николаевич выскочил из приёмного покоя в коридор больницы.
— Дайте мне обезболивающий укол! — стал он требовать, толкаясь в закрытые двери. — Сделайте мне что-нибудь обезболивающее!
Но в коридоре никого не было. Санитарка в грязном халате равнодушно махала мокрой тряпкой по искусственному мраморному полу. Все давно привыкли к подобным сценам и никак не реагировали на них. В этот момент в коридор не вошла, а ворвалась жена Саввы Николаевича, Людмила Сергеевна.
— Господи, Савва! Что случилось?