Человек — это Парсифаль, ищущий священную Чашу, сэр Лаунфаль, рискующий жизнью ради святого Грааля. Жизнь есть божественное приключение, величественный поиск.
Язык человеческий бессилен. Слова — всего лишь шифр, и кому под силу разгадать загадку? Эти слова, которыми мы пользуемся, — что они, как не пустые тени формы и смысла? Мы тщимся расставить вокруг своей самой возвышенной мысли словесные приманки, дабы уловить в них нашего собрата; но когда мы желаем описать ему святого — ему видится демон, а если хотим представить перед ним мудреца — он видит глупца. «Тьфу, — кричит он, — да ты и сам глупец!»
Поэтому мудрость скрывает свою истину в символах, а свою проникновенность — в аллегориях. Вероучения, обряды, стихи суть иносказания и символы. Невежды воспринимают их буквально и строят для себя тюрьмы из слов, язвительными речами и ещё более язвительными насмешками понося тех, кто не желает запереться с ними в этой темнице. Но перед восхищённым взором видящего рассеиваются в дым догмы и церемонии, легенды и поэтические иносказания, и за фактом он прозревает Истину, а за символом — Реальность.
Сквозь тени вечно сияет совершенный Свет.
Что такое масон? Это человек, который должным и истинным образом подготовлен в сердце своём, который признан достойным и пригодным, допущен в братство каменщиков, наделён определёнными паролями и знаками, благодаря которым он может трудиться и получать вознаграждение в качестве мастера-каменшика, путешествовать по дальним странам в поисках того, что было утеряно, — Слова.
Сквозь туманную вереницу веков трубит горн откровения, но, хотя сами небеса эхом откликаются на его раскаты, немногие слышат его и ещё меньше понимают: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
Итак, вот в чём заключён вечный парадокс. Слово потеряно — и всё же оно всегда с нами. Свет, освещающий далёкий горизонт, сияет в наших сердцах. «Ты не искал бы меня, если бы уже не нашёл меня». Мы отправляемся в дальний путь лишь для того, чтобы то, чего мы так жаждем, обрести у себя дома.
Виктор Гюго говорил: «Жажда Бесконечного свидетельствует о бесконечности».
То, что мы ищем, живёт в наших душах.
Именно ту неизреченную истину и невыразимое совершенство представил нам автор на этих страницах.
Сам не будучи масоном, он проник в глубинный смысл обряда посвящения. Не взяв на себя формальных обетов, он призывает весь род человеческий вступить в святая святых. Не посвящённый в физическое ремесло, он провозглашает тайную доктрину, которую может услышать каждый.
При помощи ярких аллегорий, применяя глубокие научные изыскания, он излагает величественное учение масонства — более древнее, чем все религии, столь же универсальное, как и само человеческое дерзание.
И это доброе дело. Да будут благословенны глаза, которые видят, уши, которые слышат, и сердце, которое понимает.
Рейнольд Э. Блайт, 33° шотландского обряда
ВВЕДЕНИЕ
Масонство, само по себе не являясь религией, по сути своей религиозно. Большинство его легенд и аллегорий сакральны по своей природе; многие из них вплетены в ткань христианства. Нас учили считать нашу собственную религию единственно боговдохновенной, и в этом, вероятно, одна из главных причин непонимания, которым окружена в современном мире роль масонства в духовной этике человечества. Религия — это боговдохновенный кодекс морали. Верующий человек — тот, кого этот кодекс вдохновляет на более благородную жизнь. Его узнают по этому кодексу, который является источником его просветления. Таким образом, мы можем сказать, что христианин — тот, кто получает свои духовные представления о добре и зле из послания Христа, а буддист — тот, кто отливает свою жизнь в форму морального прототипа, данного великим Гаутамой или кем-либо из других будд. Все доктрины, стремящиеся разжечь и сохранить ту невидимую искру в человеке, что зовётся «духом», считаются духовными. Те же, что не признают этого невидимого элемента и полностью сосредоточены на видимом, именуются материалистическими. В религии есть одна чудесная точка равновесия, в которой встречаются материалист и спиритуалист: она находится на уровне логики и разума. Наука и богословие — это две стороны одной и той же истины, но мир никогда не извлечёт всей пользы из них, пока они не примирятся друг с другом и не будут трудиться рука об руку во имя свершения великого дела — освобождения духа и разума из трёхмерной тюрьмы, построенной из невежества, предрассудков и страха.