- И чего же из тебя тогда выпало, раз всё отобрали?
- Так вернули кое-что, что б тебя отсюда вытащить, - вполне логично объяснил он. Потом зло добавил: хоть это добро им не достанется.
Подниматься вверх по водопаду оказалось невероятно сложно. До чёртиков - как весьма точно выразился Жерон. Вода с силой била в лицо, руки скользили по набухшей верёвке, ступни то и дело срывались с осклизлых уступов. У самого верха я сорвался, упал на ползшего вторым рыжего. Но тот сумел удержаться и даже поймал меня, а потом с матюками тащил за собой оставшиеся полметра.
Когда я очутился на верху, мне казалось, что вся плоть с ладоней осталась там, на верёвке, двумя метрами ниже. Краткий отдых не принёс облегченья, и на каждый шаг я кривился от нестерпимой боли. Потом, осмотрев руки на свету, я увидел множество водянистых волдырей. Но то потом. А сейчас я шёл, сцепив зубы, подтаскивая себя за верёвку, шёл как проклятый, понимая, что рыжий тоже бранится не просто так.
Но все эти усилия оказались совершенно бессмысленны.
Подземная река вырывалась из узкой щели под потолком, и проползти через неё против течения, даже с верёвкой, было невозможно. Мы продирались сквозь поток, сколько было сил, потом нас снесло, как букашек. Первым сорвался я, и в этот раз Жерон не схватил меня за руку. Меня вновь потащило по камням, ударило о скальный зуб и сбросило в озеро.
Как будто бы ничего и не было.
Не прошло и минуты, как рядом со мной рухнул ворюга. Он тяжело хрипел и надсадно откашливался. Вместе, с трудом удерживая друг друга над водой, мы выползли на берег и не останавливались, пока не упёрлись в стену.
- Что будем делать? - прошептал я так тихо, как только мог.
- Не знаю... есть предложения?
Предложение было лишь одно: выбираться. И мы стали выбираться.
Ползком, вдоль стены, в кромешном мраке, под стихающий рокот водопада и неумолкающие похлюпывание и скрежетание, мы пробирались, казалось, целую вечность. Рыжий не бранился, понимая, как важно соблюдать тишину, лишь сопел от усталости. Мне чудилось, что каждый мускул моего организма давно порвался, и теперь им движет лишь болезненная воля.
Потом мы попались. Это был не скрежетун - от него бы мы не удрали. Пересёкшись с успокоившейся рекой, мы ползли вдоль неё вниз по течению, надеясь уже не понятно на что. Визгливый вопль и поспешное топанье за спиной нам показался едва ли не вестником избавления, но мы всё же вскочили и из последних сил бросились бежать, то и дело падая в ледяную воду. Как ни странно, но преследователь, кем бы он ни был, быстро отстал.
Мы долго брели куда-то в темноте, ведомые журчаньем воды, лишь каким-то чудом не сталкиваясь со смертоносными чудовищами, натыкались на стены, проваливались в ямы, падали на скользких камнях, как вдруг я понял, что остался в одиночестве.
Бедный Жер то ли свернул в отвилок, то ли его вновь кто-то загрыз. Не хотелось бы последнего. Хоть он и не самый хороший человек, после пережитых вместе злоключений я немного изменил о нём своё мнение, и если он действительно отправился прямо в лапы жаждущих мести Гриндицев... мне даже было жаль его. Наверняка ему не поверят, когда он скажет, что выбраться назад по верёвке невозможно.
Я брёл и брёл, брёл и брёл. Время в темноте играло злые шутки: порою мне казалось, что прошли года, а внутреигровые часы, казалось, встали.
Неожиданно что-то изменилось, но я не сразу заметил это.
Впереди послышался едва различимый рокот. Течение замедлилось, и даже как будто стало давить спереди. В очередной раз упав, я ощутил соль во рту. Мне померещился отблеск света, будто солнечный луч, попав в мрак пещеры, отразился многажды раз от влажного камня, почти растерял своей прежней силы, и всё же едва заметно серел на фоне окружающей чернильной мглы. Я заспешил вперёд, ободрённый этими добрыми предзнаменованиями.
Уже через несколько минут я стоял в дальнем углу небольшого грота, оглушённый прибоем и ослеплённый бликами солнца. Свежий бриз ударил мне в лицо ядрёной морской свежестью.
Я пошёл к выходу, совершенно не замечая сваленные там и сям ящики, бочки и тюки. Не замечал я и нескольких фигур у выхода. Не замечал до самого конца.
- Эй! Вот он! Чужак! Хватай его!
Меня огрели по голове - свет померк, а в ушах загремели колокола - скрутили верёвкой и заткнули рот. Куда-то поволокли. Я пытался сопротивляться, но всё было бесполезно, лишь получил несколько пинков. Меня тащили назад, во тьму. Я извернулся, пытаясь в последний раз увидеть великолепие игры солнца в воде... и увидел Жерона. Он стоял у входа и смотрел на меня. Секунду я думал, что он вот-вот бросится мне на помощь, он лишь стоял и смотрел. Вдруг его рука поднялась в общепринятом жесте «удачи», лицо его при этом было совершенно серьёзно, без обычной гнусной ухмылки, а потом сверкающий полукруг вместе с рыжим скрылся за поворотом.