Я хотел было вновь начать сопротивляться, но тут же передумал. Меня наверняка прикончат, и тогда я наконец окончательно выберусь из этих проклятых подземелий. Конечно, обойдись всё без смерти у финиша, было бы куда... круче, что ли? Да, наверное. Разве не круто: парень оказался в совершенно неизведанной части, казалось бы, нубского подземелья, с невероятными для его уровня монстрами, и выбрался живым на поверхность! Чем не охренеть насколько крутая история для блога?
Жаль, что я всё-таки умру, и никто не сможет подтвердить, что убили меня уже почти у самого выхода. Разве что Жерар... нет, глупость какая! Этот подтвердит, конечно.
Тем временем меня уволакивали всё глубже в пещеры, вода поднялась и то и дело заливала мне в нос. Я кашлял, чихал, но это мало помогало. Когда меня уже будут убивать? Я начал не на шутку волноваться. Неужто попал к работорговцам? Этого счастья ещё не хватало - улететь в рудник на другом конце света...
Меня вдруг посетила гениальная мысль, и я погрузил голову под воду. В нос хлынула вода, и я едва удержался от желания выбраться на воздух. Но мои пленители словно бы читали мысли: меня перевернули, подождали, пока всё не вытечет, и поволокли дальше, предусмотрительно придерживая голову за волосы. Я совсем загрустил. Пора бы уже отключаться, но мне хотелось окончательно понять, что это за дрянь, в которую я вляпался. Ради этого можно было и потерпеть.
Мы свернули в узкий боковой ход. Странно, но теперь течение подталкивало нас вперёд. В темноте, пробираясь к выходу, я пропустил этот отвилок, хоть и ощутил, что поток сменил направление. Тогда я подумал, что это из-з прилива. Рокот волн, постепенно ослабевший, сменился зубодробительно мерзким для меня с некоторых пор звуком.
Грохотом падающей воды.
Меня втащили в обширный грот и бросили на камни. Два мужика, что волокли меня, отошли в сторону и тихо заговорили. Одного я узнал: это был тот самый торговец, у которого «цены небо не клюют». Ну разумеется, на контрабандном товаре-то.
С острого, уходящего конусом далеко вверх потолка свисали длинные сталактиты и занавеси тоненьких спагетти. Из стен выпирали колонны-сталагнаты, оплывшие, будто старые толстые свечи. А в центре, в озере неопределимой глубины, ближе к противоположному от нас берегу, грохотал и пенился водоворот. Вокруг него бурлила, взвивалась брызгами и яростно шипела вода, со зловещим рокотом устремляясь по спирали вниз, в чёрную неизвестность.
Я ждал недолго. Обсудив что-то своё, так и не развязав, мужики столкнули меня в воду. Сильное течение подхватило меня, увлекло к гудящей бездне, и, после двух кругов почёт, сбросила во мрак, в пучину подземных вод.
У меня засосало под ложечкой от падения. Но страха я не чувствовал, волнение - не более, и своё злоключение воспринимал как эксклюзивный аттракцион. Когда ещё доведётся прокатиться по такому аквапарку?
Я даже не сразу понял, что уже умер и возродился. Вокруг было всё так же темно. Но пропала вода. Гул водопада тоже стих.
А потом я различил до боли знакомые скрежещущие звуки.
Здесь и далее: в контексте вирма - игровой день, в контексте реала - реальный.гринд от английского grind - молоть, усердно работать - монотонное уничтожение монстров в одном и том же месте с целью получения опыта или денег.То же, что и площадка возрождения, и белый камень. Название обусловлено обязательным белым (реже светло-серым) менгиром (в северных провинциях - окружённым кромлехом) посреди площадки.Циклон - игровая ситуация в вирме, когда игрока караулят у белого камня (или другого места возрождения) и убивают сразу после перерождения. Наиболее популярная из казней в вирме. Доподлинно неизвестно, откуда пошло выражение «отправить кого-нибудь на циклон», возможно является закрепившимся упрощением первоначального «цикл перерождений».Нуб - новичок, обычно презрительно. Игровой жаргон.
Часть 1. Глава 5. Живой туман.
Часть вторая. Стражи Багрянца
Глава 1. Живой туман
Изнанка... когда Настя впервые услышала это слово, в её воображении возник мир волшебства, заповедник магии, где всё сохранилось так, как было до второй катастрофы. Она представляла изнанку сказкой, где вживую ходят небылицы и мифы. Сезаф тогда только посмеивался над розовыми мечтаниями ученицы, и на все расспросы уклончиво обещал как-нибудь показать мираж вживую. Говорил, мол, изнанку нельзя описать словами, нельзя представить в воображении - ибо мозг человека излишне зациклен на всём, что ему знакомо, и встретив что-либо абсолютно новое, абсолютно чуждое, теряется. Как нельзя представить себе четвёртый основной цвет или шестое чувство, так нельзя вообразить и изнанку, ни разу её не видев. Да и тогда в памяти останется лишь психоделические эмоции, обрывки видений и тени. Ибо изнанка - это нечто совершенно отличное от всего, что человеческий рассудок когда-либо мог касаться, знать.