— Завтра ухожу в Промку, — коротко заявил он.
Светлана неторопливо повернулась к партии детей, что полулежали на специальных гамаках отдельно. Бледные лица вкупе с черными очками на ярком свету делали их внешность странной и несколько гротескной.
— Почему именно туда?
— Есть обстоятельства.
— Опять эти ваши вечные секреты и тайны, — женщина вздохнула и подняла глаза, такие же холодные и тусклые, как «вечные лампы». — Посмотри на этих ребятишек. Разве скажешь, что им скоро десять лет? А ведь через пару месяцев им придется делать довольно взрослую работу, перелопачивать тонны водорослей, помогать в уборке и очистке фильтров, следить за порядком на уровнях и учить младших. Только хватит ли у них на это сил и здоровья?
Она замолчала, безмолвствовал и Фролов. Что он мог ответить? Его привычный в прошлом оптимизм в последнее время то и дело натыкался на вот такой ледяной пессимизм, ставший необычайно популярным на станции. Как будто люди резко потеряли желание выжить и смирились с собственной незавидной участью. Как вирус эти мысли проникали в головы и поселялись там надолго.
— Ты опять была внизу?
— А тебе чего до меня?
— Света, это опасно! Люди Набиева только делают вид, что не замечают ваших незаконных сборищ.
— Знаешь, мне уже все равно. Я поняла, тебя завтра не ждать.
Рот Фролова невольно скривился. Размолвка с любимой женой резала его сердце без ножа.
— Как будто ты бываешь дома.
— А ты! — Светлана внезапно для нее горячо вскинулась. — Где ты был раньше, когда требовался? Где ты был, когда умирал наш сын?
Удар был нечестным и слишком жестоким. Начальник одной из самых важных служб на станции прямо на глазах сгорбился и осунулся. Он думал, что боль со временем утихнет. Но этого так и не произошло. Старая рана никогда до конца не заживает.
— Ты знаешь, где мне пришлось находиться.
— Спасать мир, чужих детей, — саркастичная улыбка тронула тонкие губы женщины. — А что этот мир сделал для тебя? Или для меня? Или для них?
Василий покачал головой, их споры с самого начала был бессмысленными. И с каждым разом становились все ожесточенней.
«Её душа уже отмирает».
Понимать такое было невыносимо больно. Принять еще больней. Неужели боль будет вечной?
«Наверное, и в самом деле стоит принять этот мир таким, каков он есть и будет. Миром умирающего человечества. То, что выйдет потом на поверхность, уже не будем нами!»
— Тогда забери, пожалуйста, свои вещи. Я перееду в комнату отдыха.
Глаза у женщины сверкнули:
— И отдашь нашу квартиру разным проходимцам! Нет, я не дам согласия. Хотя бы ради тебя. Ты, как никто, имеешь право на комфортный отдых.
— Спасибо и на этом.
Ком встал в горле, он лишь искоса глянул, когда Светлана ушла с медбратьями вынимать детишек из подкативших к посадочной площадке кушеток. Бросив последний взгляд в сторону гигантского бронированного окна, Василий поспешил к технологическому выходу. Рядом с ним уже раскручивалась висячая оранжерея. Растениям также требовался настоящий свет. И чтобы не возникало лишних мутаций, агрономы регулярно вывозили ряд культур под бронекупол.
И по секрету командиру СпаСа недавно рассказали, что именно в оранжерею попадают довольно странные культуры, о которых лучше не упоминать вслух. Хотя этого следовало ожидать. Человеку свойственно идти легким путем. Ему проще забыться, чем психологически себя настроить правильно. А набирали сюда людей в тот несчастный для планеты год в первую очередь с точки зрения владения специальностью или научного потенциала. На психологический портрет обращали меньше внимания. Было как-то не до того. Создание «станционного проекта» проходило при жутчайшем цейтноте. Не докончив проектировать до конца, их уже строили. В условиях полной секретности, и дав надежду людям, находящимся при власти и капитале, но в первую очередь строителям.
Обманули, конечно, всех. Зачем на станциях бывшие правители или военные? Но все равно через сито прошло достаточно неуравновешенных лиц и даже просто полных ублюдков. С ними со временем справились, но упустили тот момент, что один моральный урод мог психически заразить рядом с собой множество попросту слабых людей. Банальная психологическая индукция. К тому же мало кто исследовал жизнь закрытого социума в течение долгого времени.