Фролов задумался:
— Так это же какой перерасход…
— Эмоциональное здоровье дороже. А энергии… Слушай, у вас такой же реактор, плюс ГЭС. Куда вы эту энергию деваете?
Вот тогда в душе Василия поселилось первое сомнение в правильности курса их Администрации.
— И как они будут выживать? Любовь жрать не станешь!
— Пошли.
Они прошли к месту работы инженера. Михалыч включил связь и некоторое время кого-то вызывал. Наконец, на высокочастотном экране при отличной видимости появилось лицо усталой женщины. Короткая прическа, узкий разрез глаз, высоко поднятые скулы. Внешность дамы была экзотичной.
— Это Лина Ким. Глава биолаборатории номер пять.
Видимо, на лице Фролова проявилось крайнее удивление, Ким поторопилась высказаться:
— Не бойтесь, это не у нас произошла вспышка. Наш отсек постоянно закрыт по причине деятельности, и мы сразу по появлении сигнала дополнительно его загерметизировали.
— Понятно. Но как вы до сих пор дышите?
Фролов знал, что вентиляция также должна быть перекрыта.
— А это наш замечательный механик постарался. Был в рекордные сроки поставлен шлюз, и сейчас чистый воздух поступает к нам снизу.
Василий кивнул:
— Хорошее решение. Сколько вас там всего?
— Моих сорок ребят, плюс некоторое число специалистов, что мы успели спасти. Кстати, трое ваших коллег. Они хотели с вами позже переговорить.
Новости Фролову крайне понравились. Еще спасенные люди. И это специалисты, в том числе еще три спасателя. Это дополнительные три машины. Но затем он вспомнил причину разговора, и его голос заледенел:
— Вы должны в обязательном порядке эвакуироваться.
Ким вздохнула. Видимо, предвидела непростой разговор с командиром СпаСа.
— Василий Иванович. Часть людей уйдет с вами. Но большая часть биологов и некоторые из персонала пожелали остаться на двадцать четвертой и не дать ей угаснуть.
— Но вас слишком мало! Да и реактор. Мы же увезем топливо!
В разговор вмешался Михалыч:
— Только НЗ. Да и второй запасной мы можем приглушить. Если остановим основной, то потом не запустим. Конструкция на такое не рассчитана. То есть потеряем станцию навсегда.
Командир СпаСа помотал головой:
— А зачем она нам?
Механик вкрадчиво заметил:
— Иваныч, ты сейчас вокруг что наблюдаешь?
— Катастрофу.
— Считаешь, что она у нас последняя?
Василий задумался. Всякое может случиться. Впереди еще десятилетия подземного заточения. А предложение местных понятно. Оставить станцию рабочей. Правда, хватит ли для поддержания её работы народу?
— Кроме нас останется большая часть людей из карантина. Да и остальных вы в случае чего увезете уже в следующем году.
Фролов нахмурился. Что еще за намеки?
— Та-а-а-к. Считаете, что нам что-то угрожает?
Завлаб смотрела на него прямо и жестко:
— Пока мы не знаем, но не хотим рисковать еще одной станцией. Я и мои люди останемся расследовать ситуацию. Следующим летом мы будем готовы ответить вам.
Фролов задумался:
— Но все равно это риск. Хватит ли людей, и что вы будете есть?
Ким недоуменно вскинулась:
— А разве наш механик не рассказал вам, что большая часть оранжерей спаслась. У них замкнутый цикл. Они смогли вовремя закрыться. Жаль много персонала потеряли по глупости, разрешили им уйти к близким.
Фролов представил, как те бы сейчас себя чувствовали, и покачал головой. Так и так всем было несладко.
— Кто еще выжил?
— Несколько обособленных групп. И все внизу. Около биологического очистителя.
— Так, подождите, — Василий кинул на женщину-ученого недоуменный взгляд, — вы же утверждали, что он умирает.
Ким кивнула:
— Основной да. Но у нас отдельно находился исследовательский, для экспериментов. Он как раз в полном порядке.
— Ага, для небольшой группы людей его возможностей хватит. А вы все просчитали!
— Потому меня и выбрали на такую ответственную работу.
Василий не сдержался:
— Угу, только вот ваши коллеги умудрились убить несколько десятков тысяч людей и выключить из пояса крайне важную станцию.
Михалыч стукнул спасателя в спину:
— Не борзей, Иваныч.