Визитки и письмо я сжег, а проспект с альбомом вручил Долли и поручил отправить все в Луисвилл.
На следующий день позвонил Ники Кларк и еще раз попытался вернуть ускользнувшую модель.
— Зак, не ломай девчонке жизнь! — горячился он в трубку. — Ты не представляешь, какая популярность ее ждет!
— Она не любит быть популярной, — забавлялся я.
— Не говори чепухи! Все женщины любят быть популярными! Они же как цветы! Если на запах и вид не слетается тысяча шмелей, то они чувствует себя ненужными и чахнут! Засыхают! Дай ей шанс, Зак! Я тебе гарантирую, что в первой десятке она будет уже через полгода! Ранкин тоже так считает, а он в этом деле дока! Да и еще люди есть…
— А ты ее агентом будешь, да?
— Было бы неплохо, Зак. Хорошие деньги. Но я не потяну. Я никогда не работал на таком уровне. Пусть уж профессионалы этим занимаются. Ранкин обещал найти подходящих! Они готовы работать за десять процентов. Это очень хорошее предложение.
— Мне очень жаль, Ники. Пойми меня правильно, я не какой-нибудь Синяя борода или Отелло. Все эти разговоры про Перестройку, Гласность — пока что только разговоры. Мадемуазель уехала в свою снежную Россию за железный занавес и вряд ли сможет в скором времени оказаться снова в Лондоне. Коммунисты, что с них взять? У них иные ценности.
— Вообще никак? Ты пойми, Зак, возраст уходит! Молодость — очень скоропортящийся товар…
— Никак, — отрезал я. — Либо убрать железный занавес, либо забыть, либо ждать, пока русские образумятся.
— И все же, Зак, если вдруг…
— Я тебя понял, дружище! И если вдруг что-то, то я обязательно, и самым скорым образом, потому что никак иначе, да? Так и будет, но обещать не могу.
— Спасибо, Зак. Буду считать, что мы с тобой договорились. Заезжай как-нибудь, сделаю из тебя образцового джентельмена.
— О-кей, Ники, договорились!
Едва я нажал кнопку отбоя, как вошла Долли. Я называю ее Долли, но на самом деле она мне в матери годится. Я и брал ее на работу с тем расчетом, чтобы делалась работа, а не то, что обычно происходит вокруг нее. Она была исполнительна, скрупулезна, подчас занудна в требовании детализировать мои приказы и пожелания, но, в конечном итоге, эти ее качества шли только на пользу работе. И я очень быстро привык, что если Долли требует пояснений — они действительно нужны. Однако в последнее время я все чаще задумывался о смене секретаря, потому что у Долли обнаружилась незамужняя племянница, которую любящая тетя мечтала пристроить в хорошие руки.
— Мистер Майнце, пришло уведомление о поступлении груза на ваше имя в порту Уолленда. Груз оплачен, нужно просто получить. Но здесь есть пометка, что передача груза только лично в руки.
Я ничего ни от кого в ближайшем будущем не ждал, поэтому недоуменно почесал нос, соображая — что бы это могло быть?
— Отправитель указан? Откуда груз?
— Я звонила по указанному телефону, мне сказали, что груз состоит из двух двадцатифутовых морских контейнеров, отправлен из Фалмута, это на Западе, в Корнуэлле. Моя племянница в прошлом году там отдыхала. Очень теплый и приветливый городок…
— Долли, я знаю, где стоит город Фалмут. И избавьте меня от подробностей личной жизни вашей очаровательной племянницы. Кто отправитель груза?
Она нахмурилась, как делала каждый раз, когда я останавливал ее поползновения в сторону наложения на меня матримониальных уз.
— Мне сказали, что отправителем значится некий мистер Стирлиц…
Теперь мне стало смешно. Ни англичанам, ни американцам не понять моего веселья. Если бы вместо Штирлица был Супермен — они бы разделили мои восторги, а простая псевдопрусская фамилия могла вызвать у нормального янки только недоумение.
Кто-то балуется. А в свете всех этих шпионских страстей, в которые мне пришлось вляпаться в последние годы, в контейнерах могло оказаться что угодно — от тонны взрывчатки (ну, чтобы наверняка) до тугих пачек свежеотпечатанных фальшивых денег. Несчастного миллиардера любой норовит подставить.