И, вне себя от ярости, парень бросился на фисташкового извращенца. Атака была хороша, одна беда – успехом не увенчалась. Кажущийся хрупкой изящной статуэткой Ирон весьма ловко увернулся от Стёпы и ловко ткнул его в солнечное сплетение невесть откуда взявшейся коротенькой и тонкой серебряной палочкой. Стёпу словно огнём обожгло, и он беспомощно рухнул на пол. Он ещё соображал, что происходит, но глаза туманились, сознание мутилось и шевельнуть даже мизинцем ему никак не удавалось.
- Гаадд… - с трудом выдавил Стёпа. – Какой же ты гаааддд… А ведь я тебе поввериии…
Но тут глаза Стёпочки закрылись сами собою, и сознание окончательно покинуло его.
Ирон же с силой, неожиданной для его хрупкой комплекции, бережно поднял неподвижное тело Стёпы, аккуратно положил его на койку и укрыл одеялом.
А потом нажал на кнопки пульта, и из спинки кровати выдвинулись почти прозрачные, тонкие и лёгкие путы. Этими путами Ирон бережно обмотал Стёпины запястья и тихо прошептал:
- Вот так… Я не хочу, чтобы придя в себя, ты что-нибудь себе повредил. Нет, но какие эмоции… Какие сильные будут дети…
Проделав эту процедуру, Ирон открыл дверь каюты и сердито сказал здоровенному парню – тому самому, который пробовал покуситься на Стёпочкину невинность:
- Грам, ты идиот. Клинический. Какого чёрта ты к Тиопе полез? Я же ясно дал знать, что он – мой…
Здоровенный покаянно вздохнул:
- Ну, прости, прости… Он такой… Мне напрочь крышу снесло, сам себе сопротивляться не мог…
- Ты жив, - прошипел Ирон, - только потому, что ты мой брат! Я хотел его приручить, а в результате он слишком рано начал задавать вопросы! И теперь мне трудно будет с ним, понимаешь?
- Но ведь наш уговор остаётся в силе? – умоляюще прижал руки к груди здоровенный. – Ты же обещал, что его вторая кладка будет от меня… ну, прошу…
- Из-за твоей дури, - прошипел Ирон, - у нас и первой может не быть!
- Мальчики, не ссорьтесь, - раздался мягкий женский голос. – Грам, иди к себе. Ирон тебя не обидит. Он всегда держит своё слово, не так ли, Ирон?
- Да, мама Лури, - синхронно ответили Ирон и Грам, после чего Грам бесшумно исчез.
- Пойдём в мою каюту, сын, - ласково сказала Лури. – Пошепчемся.
Глава 4. Ах, интриги...
- Пойдём в мою каюту, сын, - ласково сказала Лури. – Пошепчемся.
Ирон постарался не измениться в лице. Он прекрасно знал, что будет говорить Лури – о его долге перед Семьёй, как самого старшего, о том, что если наследник не оставит потомства – Семья потеряет уважение и упадёт на несколько пунктов в Рейтинге, о том, насколько им вообще повезло, что их рискованная авантюра увенчалась успехом и они всё-таки получили в своё распоряжение землянина. Теперь его нужно было приручить, как отец когда-то приручил Дирея… Четыре прекрасных кладки смог принести Дирей от отца, по пять яиц в каждой, и ещё по две кладки от обоих дядей… и теперь Семья сильна… Но всё может измениться, ибо пока в Семье только две потенциальные Невесты… Желательно, чтобы Ирон, как Наследник, тоже создал кладку… и чтобы в ней была Невеста… Вот тогда положение Семьи станет незыблемым на долгие годы. Вот что будет говорить Лури, и Ирон знал всё это наперёд.
Ирон понимал, что Лури права, что Семья достигла своего нынешнего положения во многом благодаря её уму и гибкой политике… Да и сама Лури оправдала возложенные на неё надёжды – родила троих детей, двух Наследников и Невесту. И уже сейчас многие Семьи стали заговаривать с Лури о предстоящем браке. А Лури не торопится – Невесты – товар штучный, тут главное не прогадать и выбрать Семью повлиятельнее…
Всё правильно… Но порой Ирону казалось, что это просто отвратительно. Его сестра Нири пока ещё ребёнок, но её с детства растили с сознанием того, что она войдёт в чужую Семью в качестве выгодной разменной монеты. Нири это не возмущало – если уж не повезло родиться Невестой – нужно продать себя подороже, родить поскорее Наследника и, если повезёт, Невесту и выбрать занятие по душе. Потому что после вторых родов, очень редко – третьих, женщина становилась бесплодной, и это давало ей свободу, притом Семья Супруга должна была обеспечивать её до конца жизни. Многих это устраивало, они жили оставшиеся годы красивыми бесполезными цветами, развлекаясь в своих роскошных дворцах сообразно своим склонностям, некоторые умели наладить отношения с Супругами и становились по-настоящему уважаемыми и нужными, и совсем немногие, как Лури, фактически становились во главе Семьи. Лури официально признали Главой после трагической и странной смерти Супруга, и против этого не возражали даже его амбициозные братья. Возможно, они по-настоящему уважали женщину. Возможно, боялись. Но никто не мог возразить ни слова против политики Лури – всем были заметны её результаты. Ещё немного – и Семья войдёт в Ближний Круг, а это совсем другие перспективы и выгоды.
Ирону до недавних пор политика матери казалась правильной и справедливой, но вот сейчас… В ушах его всё звучали слова Тиопы: «Гаадд… Какой же ты гаааддд… А ведь я тебе поввериии…»
***
Стёпа очнулся и понял, что руками пошевелить не может – связали его весьма надёжно и качественно. А потом в голову полезли отвратительные воспоминания – рассказ Ирона о том, какую ему роль придётся выполнять на «гостеприимной» планете. Сознание упорно сопротивлялось, вяло твердя, что такого не может быть, что Ирон просто неудачно пошутил и что ему всё-таки помогут вернуться домой. Однако время шло, развязывать Стёпочку никто не спешил, и парень понял, что Ирон рассказал ему неприглядную правду. А значит… Значит, ничего хорошего не будет. Если у этих фисташковых такие проблемы с рождаемостью, то его вообще вряд ли отпустят живым и вменяемым.
«И будешь ты, Стёпочка, нести яйца для зелёненьких, пока не сдохнешь…» - прозвучал ехидный голосок подсознания. Стёпа плюнул, но вынужден был согласиться с собственными тараканами, и перед ним во всей красе встал вопрос – а что теперь делать-то? Сдаться и позволить фисташковым делать всё, что они пожелают? Или… А у него есть выбор?
«Выбор, Стёпочка, есть всегда», – снова вмешалось подсознание.
«И какой у меня? – огрызнулся Стёпа. – Героически сдохнуть при первой возможности?»
«Можно, конечно, и так, - легко согласилось подсознание. – Тогда ты точно фисташковым извращенцам все планы обломаешь. Только вот как же дом родной? Тётя Рая? Старенькая она уже, одной ей будет тяжело…»
«И что ты предлагаешь? – вступил в дискуссию сам с собой Стёпа. – Как я могу вернуться, если даже не представляю, где я?»
«Вот… - ехидно ответило подсознание, - помни, Стёпа, знание – сила. Ты же не тупее этих… фисташковых. Значит, нужно притвориться… для виду и удрать. Понимаешь? Пусть они подумают, что ты смирился… Пусть начнут тебе доверять… А ты им всем козью морду сделаешь… Ничего, Стёпа, перевернётся и на нашей улице грузовик с леденцами…»