льсыреля за торчащую из бетона часть тела, он дёрнул его обеими руками. Раздался треск костей. Обе ноги бедняги остались в полу. Одна оторвалась по колено, вторая вместе с бедром. Михур откинул его метров на десять от себя в сторону выхода, и даже не оборачиваясь, пошёл в центр зала, на молитвенную возвышенность. Там на широком, круглом столе, помимо икон и статуэток, стояло множество бутылок, с порошками и жидкостями. Мешая, их друг с другом, он в спешке начал готовить лекарства. Глаза Сальсыреля налились кровью. Он смотрел на свои кишки, вывалившиеся из разорванного об бетон живота. Они выпали из него во время полёта, и далеко растянулись, как размотанный клубок ниток. Глубоко дыша, он начал шептать себе что-то под нос. Положив свою побледневшую голову, он, кажется, умер. Не подавая признаков жизни, он валялся в луже собственной, потемневшей крови, как варенье, медленно вытекшей из его оторванных ног. Красные глаза впали вовнутрь и почернели. Резкие судороги сковали его организм. Дёргаясь в конвульсиях, он не издавал ни звука. Изо рта пошла пена. Нос и уши тоже почернели. Допив свои самодельные препараты, жрец Михур наконец, обернулся. На его удивление, тело Сальсыреля пропало. Остались только ноги, торчащие из бетона. Не дождавшись верховного жреца, до вечера, заподозрив что-то не ладное, остальные отряды, ожидающие на корабле, направились в храм, разузнать обстановку, в составе восьмидесяти человек. Там они быстро нашли ошмётки своих товарищей, раскиданных в центре зала. Ошеломлённые воины готовы были принять бой, но Михур не собирался противостоять им. Его нигде не было. Раздался лишь его голос, прямо из каменных стен. – Вашего владыки здесь нет, – медленно говорит он, так, что со всех уголков раздаётся эхо. – Он сбежал, обратившись таким же монстром, как и я. Боги услышали его последнее желание, и дали ему немного воли. Предполагаю, что в нём активировалась споровидная сеть. Это первый осирис, на моей памяти. Убить теперь вашего жреца практически невозможно, а, зная его амбиции, вам стоит побеспокоиться о собственном народе. Даже за оставшийся ему месяц, он может натворить столько дел, что расхлёбывать будете столетиями. – Голос замолчал, и больше не говорил. Он не отвечал не на один из множества заданных ему вопросов, посыпавшихся сразу от разных людей. Рыцари погрузились в горячую дискуссию. Одни были окутаны сомнениями, считая Михура трусливым лжецом. Они безуспешно пытались отыскать его в огромном помещении и убить. Другие, поверили его словам, однако, тоже хотели поквитаться с негодяем, чтобы отомстить за своих сослуживцев, растерзанных здесь, столь варварским способом. Так и не найдя не единой души, солдаты вышли из храма, и, в знак своей ярости, сожгли оставшиеся жилые дома, заколотив в них окна и двери, чтобы немощные старики не смогли выбраться. Из заброшенных домов выскочили огромные, четырёхглазые, голубые волки. Целая стая, адских тварей, преградили путь солдатам. Они тихо, ужасающе рычали, медленно подступая к людям, которые, были слегка напуганы, от столь неожиданной встречи с мутантами. Даже не рычали, а скорее дышали, издавая громкий храп. На башках зверей, были противные, слизкие гребни, как желе, растекающееся до самых ушей. Их вытянутые морды, сплошь покрыты белыми, большими шипами. Они, как послушные сторожевые псы, готовые наброситься в любую секунду, но чего-то выжидали, словно ждали сигнала для атаки. И дождались. Из высокого окна храма, центральной башни, на них внимательно смотрел их хозяин. С громким, нечеловеческим воплем, верховный жрец Михур скинул с себя плащ, и вся деревня Дагба погрузилась во тьму. Небо стало чёрным, но его не закрывали тучи. Как будто, резко настала ночь. Пламя горящих домов, быстро потухло, и оттуда раздался еле слышный, жуткий смех старух. Теперь, единственным источником света, были яркие синие глаза, волкоподобных тварей. По две пары на одной морде, они пытались окружить отряды солдат, но воины не стали медлить, и пустили в них свои стрелы. С громким воем, стая накинулась на людей. Своими длинными прыжками, громадные туши, как быки сносили с ног бедных рыцарей, не успевающих даже вынуть свои мечи. Пока чудовища окончательно не взяли в кольцо, тыльная сторона воинов, побежали в обход основной дороги, на окраину деревни. Но, там их ждал другой сюрприз. Всюду стояли дома. Это какое-то паронормальное явление. Куда не глянь – тупик. Не было не единой дороги, лишь стены, заброшенных домов, с заколоченными окнами, в круговую окружали солдат. Они словно срослись в единый, бесконечный забор. Заколоченные окна, начали выбиваться. Все окна, каждого дома. Остановившись, в недоумении, войны наблюдали, как из каменных особняков медленно выползают чёрные человеческие фигуры. Они, как парализованные, сонные мухи, странными, неестественными движениями, подступали к солдатам. В этих домах, уже давно нет жизни. И, рыцари это знали. Неужели все те умершие, заразившиеся спорами, так и не были похоронены? С хриплыми стонами, зомби подошли уже в упор. Идти с ними в бой нет смысла. Нужно искать выход, из деревни, пока громадные волки не заглянули в этот переулок. Те отряды, что сражались на главной дороге, почти все уже растерзаны. Но, на удивление, они почти справились со зверьми, яростно перерезав их, как диких кабанов. Поняв, что можно прорваться, через центр, оставшиеся отряды помчались им на помощь. Один из солдат слишком сильно провалился в грязи, почти по колено, застряв в этой глиняной каше. Он почувствовал, как в спину ему упёрся товарищ. – Ну же, вытащи меня быстрее! – закричал он, недовольно дёргая ногу. Обернувшись, его лицо скорчилось в ужасе. Все его товарищи, давно убежали, и он, оказывается, был последним. Это четырёхглазый синий хищник, обнюхивал его спину, своим противным, мокрым, сопливым носом. Ударив саблей по роже, собаке переростку, он оставил ей глубокий порез. Отскочив назад, звериная морда вывернулась на изнанку! Кости черепа затрещали, и приняли совершенно другой облик. Теперь, это не волчья голова, а какая-то круглая, волосатая обезьянья харя. Те острые шипы, торчащие снаружи, завернулись вовнутрь и стали зубами, причём, вокруг всей шеи! При открытии пасти, череп целиком разделялся на две части. Словно клапан, верхушка высоко поднимается, на длинном мышечном отростке внутри головы. Он соединял две половины как стержень. Еле заметные, сверкающие, белые глаза – последнее, что увидел храбрый воин, в попытках обрубить мерзкую голову оборотня. Прижав тело солдата к земле, передними лапами, дьявольское создание, откусило лицевую часть головы и жадно начало чавкать. Внезапно, мощная, огненная стрела, размером с копьё пронзила его тело насквозь. Товарищи, уже собирающиеся грузиться на корабли, заметили монстра и сразу подстрелили его из мощного, пушечного арбалета. Перед самым отплытием, они заодно, перерезали зомби, восставших из болот и вылезших из заброшенных зданий. Справившись со всеми видимыми врагами, выжившие двадцать человек, отправились в Вайелон. Они считали свою миссию выполненной.