Ольга Ивановна передала своему другу небольшой сверток. Он развернул его, весело рассмеялся, обнажая белые, ровные зубы, стал вынимать и бросать назад в кулечек маленькие темно-красные болгарские помидоры, бледные благородные парниковые огурцы. А затем Ольга Ивановна вынула из сумочки какую-то брошюру, и паренек сразу забыл о помидорах и огурцах. Ольга Ивановна что-то сказала и закрыла брошюру своими тонкими, длинными пальцами. Парень в куртке снова засмеялся, попросил прощения и стал спрашивать о чем-то Ольгу Ивановну. Она отвечала, откидывая знакомым движением прядку волос, и лицо у нее было прекрасным и значительным, каким бывает человеческое лицо в редкие, драгоценные минуты полного бытия.
Из стоящей неподалеку замызганной полуторки вышел водитель, скуластый, косоглазый малый, и направился к скамейке. Охотник как раз проходил мимо, он услышал короткий разговор:
- Слушай, друг, надо ехать... - это сказал шофер.
- Отстань, надоел!.. - отмахнулся парень в кожаной куртке.
- Надо ехать, пока светло, - бубнил шофер. - А то гробанемся, как давеча.
- Живы будем, не помрем! Держи! - Парень выбрал из кулечка самый большой огурец в нежной пупырчатой коже и протянул водителю. - Жуй и молчи!
- Чистый авитаминоз! - похвалил огурец восточный человек, возвращаясь из буфета
- Я лучше пацанам своим отвезу, - сказал водитель, пряча огурец в карман комбинезона.
Охотник улыбнулся Ольге Ивановне, но та не заметила его. Как только парень в куртке откупился от водителя, она взяла его руки в свои и вновь потеряла окружающее.
Охотник заглянул в буфет: маленький, грязноватый, с пустыми коробками печенья и шоколадных наборов, с запыленными бутылками из-под "Наполеон бренди", с засохшим сыром и опасной колбасой, с броским объявлением: "Пива нет". Но что-то хорошее в буфете все же было, потому что у стойки толпились пассажиры и слышались международные возгласы: "Чао!", "Поехали!", "Со свиданьицем!". Охотник вышел из буфета Ольга Ивановна и ее друг все так же держались за руки. И тут послышался зычный голос второго пилота
- По местам, товарищи!
От самолета отъехал бензовоз, первый пилот принял немногочисленную корреспонденцию, все несложные дела сделаны.Из буфета дружно повалили пассажиры, что-то дожевывая на ходу.
Ольга Ивановна немного задержалась. Она шла к самолету одна и все время оглядывалась назад. В последний раз она оглянулась уже поднявшись на борт самолета.
- Спасибо, Петя, - сказала она второму пилоту.
- Чепуха.. - он убрал трап, задраил дверь.
Ольга Ивановна глянула в иллюминатор. Почему-то из круглого самолетною оконца фигура парня показалась очень маленькой, как у ребенка. А за ним виднелся игрушечный грузовичок. Когда же самолет побежал по взлетной дорожке, фигура парня в кожанке умалилась до жалкости, а затем враз исчезла, как только колеса оторвались от земли.
- Теперь понятно, почему вы так привязаны к этой трассе, - заметил Агасфер, - поздравляю, вы умеете устраиваться.
- Да, я, как говорили в старину, оборотистая особа
- Что он делает в этой дыре... ваш юноша?
- Мой юноша ищет нефть... - и она добавила насмешливо, - но не предлагайте ему место в главке, он все равно откажется.
- С чего это вы взяли?.. - грубовато спросил Агасфер.
- Ольга Ивановна взяла подносик с конфетами из рук бортмеханика, протянула Агасферу.
- Вы же добрый человек со связями. И, судя по всему, любите покровительствовать незнакомым людям.
- Мое покровительство вашему другу не грозит.
- И слава Богу!..
Снова стюардесса присаживается на ручку свободного кресла возле охотника. Короткое ее возбуждение спало, лицо утомленное, печальное.
- Это ваш жених, Ольга? - спросил охотник.
- Не знаю... Просто любимый человек, - ответила та тихо.
- Так это из-за него?... Стюардесса кивнула
- И давно?
- Второй год... Он ищет нефть, я ищу его. Так и живем...
Самолет сильно тряхнуло, еще раз и еще. Заплакал ребенок.
- Здесь всегда болтает, - побледнев, сказала бортпроводница, - сплошь - озера...
Все, что могло шевелиться, качаться, подпрыгивать, пришло в движение. Подпрыгивали в сетках свертки, шляпы и кепки, раскачивались на крючках пальто и плащи, ерзали в хвосте чемоданы, и пассажиры, не отставая от своих вещей, тоже ерзали, подпрыгивали, болтались на своих местах.. С обезумевшим видом, зажав рот рукой, в туалет промчался юноша-ненец.
- Воды! - простонала беременная женщина Ольга Ивановна бросилась исполнять ее просьбу.
- Пакет!.. Дайте мальчику пакет!.. - попросила другая женщина.
Из туалета на ватных ногах вышел молодой ненец.
- Я много летал, на Таймыр летал, на Диксон летал, в Нарьян-Мар летал, но такого... - он не договорил и, зажав рот, кинулся назад в туалет.
- Товарищи пассажиры, пакеты перед вами, в сетках! - крикнула Ольга Ивановна.
А старый ненец, откинув голову на спинку кресла, вдруг запел пронзительным, тонким голосом:
Пароход - хорошо, самолет - хорошо,
А оленя - лучше!
Именно этот тяжелый момент полета выбрал восточный человек, чтобы подкрепиться. Не обращая внимания на творящееся вокруг него, он домовито постелил скатерку на свободном месте, достал банку с жирной бараниной, всевозможные травы и приправы, разломил чурек, извлек бутылку с добрым сухим вином и, пожелав самому себе "доброго здоровья", хлебнул из горлышка и принялся с аппетитом за еду
Его сосед, старичок, похожий на врача, с отвращением поглядел на это пиршество, что-то сердито проворчал и отвернулся.
Пароход - хорошо, самолет - хорошо,
А оленя - лучше.
- пел старый ненец.
Ольга Ивановна поддерживала голову одного из мальчиков, ласково уговаривая: