«Идеалисты» не отвечали своим «критикам», вызова не приняли. Напрасно критики суетились и волновались, стараясь вызвать нас на полемику. Тут не было со стороны «идеалистов» заговора, это был результат естественных и непосредственных чувств, на которых сошлись очень многие. Охоты не было возражать на все эти полемические упражнения, не вдохновляла «критика», скучно было даже читать все это, а не только отвечать. Но пора уже принципиально высказаться о полемике вообще и о наших полемических нравах в частности.
С давнего времени царят в нашей журнальной литературе очень жестокие полемические нравы. В этом взаимном поедании сказалась вся наша некультурность, тут было и полное неуважение к читателю и нарушение эстетической меры, столь характерное для нас пренебрежение изяществом. Облагородить наши литературные нравы, привить более аристократические манеры было бы немаловажной культурной задачей. Мы прекрасно понимаем, что грубость, нетерпимость и отсутствие настоящей внутренней свободы в нашей журналистике обусловлены особыми причинами; той напряженной атмосферой, в которой приходится жить русскому писателю. Существующий порядок вещей развивает болезненную подозрительность, одна цензура порождает другую, одно насилие порождает другое насилие, одна казенщина — другую казенщину. Ответственность за это духовное калечество русской интеллигенции падает на темные, давящие, властвующие силы русского общества. Но пора наконец отетоять духовную свободу, право творчества от посягательства всякого рода казенщины, всякого рода шаблонов, монополизирующих передовую мысль.
Какова психология полемики, какие душевные мотивы в ней преобладают, к каким инстинктам человеческой природы она обращается? Этот вопрос представляется мне интересным и достойным рассмотрения.
В сущности, психология полемики безнравственна и апеллирует она к низшим, а не высшим сторонам человеческой природы. Прислушайтесь к полемике в литературе или в устных спорах. Всегда поражает, до чего забываются те вопросы, о которых полемика ведется, до чего мало выясняется истина, до чего полемизирующие находятся в рабском подчинении у ка- кой-то третьей, инородной силы, у публики, привлечь сердца которой хочет каждая из сторон. Мы страшные жертвы приносим во имя наших слушателей и читателей, и уловление сердец малых сих давно уже заслонило от нас уловление истины и правды. В полемике всегда есть что-то демагогическое, всегда она обращается к тем или другим инстинктам массы и всегда за ней скрывается психология рабства у толпы. Цель полемики склонять на свою сторону аудиторию, вызвать свистки и рукоплескания, и шум этот редко бывает торжеством истины. Кто побеждает в полемике? О, эта победа покупается не глубиной мысли, не силой аргументации, не внутренней правдой вашей! Тем и безнравственна полемика, что по самому существу своему она призывает в судьи, решающие судьбу истины — хоры, элемент случайный, посторонний, мало, а часто и ничего не понимающий. Наша обычная журнальная полемика всегда играет на каких-нибудь струнах читательской души и жадно ждет одобрения своего читателя, но все это есть сплошное неуважение к читателю. Для настоящего, дорогого для нас читателя должны быть неинтересны все эти бесконечные, бесплодные и мелочные пререкания г. А. и г. В., все эти личные счеты, заподозривания и уличения, вся эта полемическая пыль, под которой хоронятся интересы истины и забываются требующие разъяснения вопросы. И если мы хотим настоящим образом уважать и себя, и читателей, то должны презирать полемику и полемических критиков, наших, должны отвечать на недоумения читателей, разъяснять вопросы по существу и игнорировать все полемические выходки против нас, словом на личную полемику отвечать безличным критическим разъяснением читателям, что делается с важными и значительными вопросами в полемической свалке.
Уже несколько лет ведется полемика против идеализма вообще и против пишущего эти строки в частности и вся эта критика поражает своей убогостью, она просто неинтересна, просто не вдохновляет к ответу, а нередко бывала невежественна и недобросовестна. Против философских и религиозных исканий люди ничего не понимающие в философии и не болеющие религиозной проблемой делали какие-то совершенно неуместные политические возражения. Это применение политических критериев к интимнейшим запросам человеческого духа с одной стороны, а с другой — оценка политического credo по критериям совершенно не политическим есть несомненный показатель некультурности, низкого уровня как политического, так и умственного развития. Пусть наши полемизирующие и критикующие журналисты научатся делать философские возражения на философские утверждения, пусть признают за человеческой личностью право на полноту духовных переживаний, тогда можно и должно будет с ними разговаривать на культурном языке. А пока все-таки постараемся формулировать, какие главные недоумения могла вызвать у читателей полемика против «идеализма».