Пушка выбросила длинную струю плазмы, ящер тяжело рухнул.
Разве это охота? — Новиков вылез наружу. — Звероубийство, а не охота. Вот в наше время была охота…
Он осмотрелся, прежде чем подойти к поверженному великану.
— Кого высматриваете? — спросил Резницкий и тоже огляделся.
— Просто так, — сказал Новиков.
Они зацепили тушу — было в ней тонн двенадцать — буксирным тросом и поехали обратно в «поселок».
Аборигены не проявили к «динозаврине» ни малейшего интереса, По-прежнему они копались в кустарнике в поисках земляных орехов. Разведчики опасались, что запах мяса привлечет хищных ящеров, и если они пожалуют сюда, то аборигенам не сдобровать. Динозавры и впрямь показывались вблизи поляны, но почему-то в бывшую зону Большого Центра не входили. А ведь зона теперь не была огорожена силовым полем.
Резницкий сказал:
— Сырое мясо они не едят. Попробуем накормить их жареным.
— Вы хотите зажарить пятьсот бифштексов на нашем подогревателе? — с иронией спросил Новиков.
— Конечно, нет. Придется развести костер.
— Костер? — сказала Таня. — Но для этого надо добыть огонь.
— Ах ты, наша умница! — восхитился Новиков. — Что значит — социолог! А как, Танечка, добывают огонь?
— Огонь добывают трением палочек, — сказала Таня тоном первой ученицы. — Чтобы они легче загорались, их покрывали пирофорным составом. Это называлось — спички.
— Мудрая женщина. А до спичек? Не попадались ли тебе в старых книгах такие, к примеру, фразы: «Услышав выстрел, он вскочил с постели, высек огня и зажег свечу?» Хотел бы я знать, как высекают огонь…
Проблема разжигания костра увлекла Новикова. Он энергично распоряжался. Расчистили площадку, натаскали сухих веток. Затем Новиков подсоединил оголенный провод к вспомогательному энергатору вездехода и задумался, подбирая режим. Поднес к раскаленному проводу сухую веточку — она затлела. Еще подумав, Новиков подул на ветку, и она наконец занялась.
— Прямо Прометей, — заулыбалась Таня.
Резницкий тоже с любопытством смотрел на огонь, перебегающий с ветки на ветку. Будто огромный цветок распустился, непрерывно меняя очертания лепестков. Прихотливая, неповторимая красота открытого огня, который уже давно не применялся на Земле, прекрасная, хотя неэкономичная энергетика примитивного окисления, буйная смесь световых и тепловых излучений с дымными струями газов — то, что называется пламенем, — издревле зачаровывала человеческий взгляд. Разведчики смотрели на пляску, огня, красные отсветы пробегали по их лицам.
Резницкий заставил себя оторваться от редкостного зрелища.
— Таня, — сказал он, — подкидывайте в костер ветки, а мы с Алешей займемся разделкой туши.
Это была работа столь же трудная, сколь и неприятная. Электропилой они кромсали «динозаврину», ножами резали мясо на мелкие куски. Вначале работали молча, потом Резницкий проговорил негромко:
— Поскольку Таня нас не слышит… Хочу вас спросить, Алеша. Помните, когда динозавр скрылся в лесу… вы никого больше не видели?
Новиков насторожился.
— Я отвечу, Сергей Сергеич. Но сперва скажите: почему вы окликнули Таню?
— Я ее видел. Там, на лесной опушке. Я прямо глазам не поверил. Причем она была одета не в комбинезон, а в платье… такое волнистое, переливающееся… ну, знаете, на Земле женщины носят теперь…
Новиков вытер руки пучком травы, и достал из кармана кусок кинопленки.
— Смотрите, Сергей Сергеич. Вот уходит динозавр. Вот он скрылся. Лесная опушка. Вот белеет сломанный сук. Здесь, чуть левее вы ее видели?
— Да, именно здесь. Позвольте, значит, вы тоже…
— Я тоже видел, но не Таню, а охотника. Во всем кожаном, с длиннющим ружьем. Помните куперовского Зверобоя? Вот точно такого.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Потом Резницкий снова принялся за работу.
— Синхронные галлюцинации в общем-то не новость, — сказал он. — Я интересовался психологическими опытами индийских йогов. На глазах у огромной толпы из ореха вырастала пальма. Род массового гипноза. Но никогда не было, чтобы зрителям представлялось… каждому что-нибудь свое, особое…
— А получались эти самые пальмы на фотоснимках?
— Насколько я знаю — нет.
— Так же, как и наши… гм… видения, — задумчиво сказал Новиков. — Йог здесь один — Большой Центр. Не сомневаюсь, что это его штучки. Хотел бы я знать, что у него на уме…
Новиков ожесточенно кромсал черное мясо и нанизывал куски на стержни антенного набора. Резницкий уносил стержни к костру и укладывал на камни, над жаркими углями.
Когда-то в детстве Новиков был со школьной экскурсией на пище-комбинате. В памяти сохранилось немногое — белизна панелей, за которыми неслышно работали автоматические линии, легкий пряный запах эссенций, да еще веселые радуги в окошечках: это рецепторы непрерывно сообщали цветными сигналами показатели вкуса, питательности и полноты экстракции.
И вот — дымный первобытный костер, грубый запах жареного мяса, от которого уже мутит… Как там сказала Таня? Прометей? Ну да, конечно, — Прометей дал людям огонь, научил ремеслам и, кажется, земледелию. Ах, прекрасные земные легенды о добрых любителях педагогики, о мудрых пришельцах из космоса…
Пришельцы из космоса! Новиков невольно усмехнулся. Мы на Земле искали их следы, мы ожидали их, а когда сами вышли в космос, так надеялись встретить равную или высшую культуру. И вот — вдруг сами оказались в роли пришельцев. Что ж, попробуем сыграть роль до конца. Только — хватит ли Мудрости? Сумеем ли, подобно Прометею, передать этому первобытному стаду факел знания — пусть самого первоначального? Сумеем ли побороть голод и ненависть? Подтолкнуть медлительную телегу прогресса?..
Так думал Новиков, нанизывая мясо кусок за куском на стержни.
Между тем, запах жареного мяса привлек аборигенов. Они стягивались к костру, беспокойно крутили головами, принюхивались.
— Сотни две «бифштексов» зажарили, — сказал Новиков. — Может, начнем кормление?
— Как бы это лучше сделать, — откликнулся Резницкий. — Если просто разбросать мясо по траве, — боюсь, начнется свалка. Придется каждому давать кусок в руки.
— Придумали! — раздраженно сказал Новиков. — Может, еще прикажете в рот им класть?
— Мне не нравится ваш тон, Алеша.
— Мне тоже многое не нравится, но я…
— Товарищи, ну что вы? — вмешалась Таня. — Нашли время препираться. Конечно, давать в руки нельзя. Смотрите, сколько их собралось. И вон еще идут. Кажется, все стадо в сборе.
— Включите счетчик унилока, — сказал Резницкий.
— Я включила. Давайте зажарим столько, чтобы хватило каждому, даже немного больше, а потом отойдем в сторонку. Не станут же они выхватывать друг у друга, если мяса более чем достаточно. Фу! — Таня помахала рукой перед носом. — Уже дышать нечем.
— Ну хорошо, — неохотно согласился Резницкий. — Уточните сколько «бифштексов» еще надо зажарить.
Но все получилось иначе.
Разведчики рассчитывали на то, что аборигены их боятся й не сунутся к костру, пока, они не уйдут. Но голод оказался сильнее страха. Вначале один-два, а затем уже и десяток аборигенов медленно двинулись к костру, и вот уже стало сжиматься серое кольцо…
Сейчас бросятся всей оравой, дикие, жадные, затопчут ножищами…
Надо выбираться. Но как?..
Новиков потянул из-за пояса трубку плазмострела.
— Только не это! — Резницкий схватил его за руку.
Кольцо угрожающе сжималось. Оставались считанные метры, считанные шаги…
Новиков выхватил из костра горящую головню.
— Таня, Сергей Сергеич, возьмите тоже! Пошли вместе! Не отставать!
Они двинулись тесной группкой, выставив вперед дымные факелы. Аборигены шарахнулись — обжигает, жарко! — в кольце образовался проход.
— Быстро, не отставать! — Новиков устремился в проход, размахивая головней. — А ну, дорогу, — заорал он на аборигенов.