– Вы поймите, – ворковал тогда профессор, делая самое невинное и умиротворённое лицо, словно речь шла о продаже воздушных шариков ко дню какого-нибудь праздника весны. – Эти бактерии созданы для определённых естественных условий. Мы разрабатывали этот проект несколько лет изо дня в день. Проникновение токсинов возможно только через повреждённую кожу, собственно, это мы и собираемся запротоколировать ещё раз в эксперименте в естественных природных условиях. Это особый штамм, своего рода чудо микробиологии. Если вы боитесь отёка лёгких или чего-то вроде этого, то будьте спокойны, это не те бациллы и созданы они не для этого. Наконец, я буду вашим гарантом. Я не собираюсь надевать даже респиратор.
В итоге профессор победил, однако Новиков настоял на том, чтобы никто из рядовых участников эксперимента до последнего не знал, что герметичные костюмы в ходе этого испытания не предусмотрены. Разумеется, весь зажравшийся генералитет с его настоятельной просьбой согласился, вероятно, впоследствии долго ухмыляясь про себя.
«Респираторы, твою мать!» – ругнулся про себя капитан, со скрытой ненавистью провожая взглядом профессора, бойко направившегося к клеткам.
Четвёрка солдат, заметив его приближение, похоже, порядком опешила, и молодые восемнадцатилетние парни с открытыми наивными лицами отошли подальше, как будто к ним приближалось нечто из внеземных цивилизаций, нечто, безусловно, диковинное, любопытное, но пугающее. Это было похоже на зародыш паники, но капитан Новиков не дал сосункам опомниться и закричал:
– Всему личному составу приказ – собраться у распылителя! К клеткам больше не подходить ни под каким предлогом.
Солдаты не замедлили исполнить волю своего командира, оставив профессора одного у клеток. Они сгруппировались позади металлического ящика. Пилот тоже предусмотрительно встал рядом. Ситуация была ясна всем, даже самым непосвящённым. Здесь, в эту самую минуту они собирались испытать какую-то бациллу вроде сибирской язвы, только по словам старого профессора, созданной искусственным путём, намного более продвинутой в научном плане и безопасной для людей. Последний пункт подчёркивался нередко в присутствии именно рядовых участников, чтобы они, чего доброго, не взбунтовались, поскольку все были вооружены стандартным стрелковым оружием – автоматами, включая даже пилотов.
Капитан Новиков хотел бы верить биологу на слово, но годы армейской повинности и несколько серьёзных вооружённых столкновений в неблагонадёжных районах научили его осторожности, не говоря уже о том, что всё то, что он знал о военных микробиологах и биологическом оружии отнюдь не внушало ему веры в абсолютную безгрешность последних.
– Надеть защитные маски, – скомандовал он, и все моментально исполнили его приказ.
Убедившись, что всё в порядке, он натянул на лицо респиратор сам и застыл у распылителя, ожидая в свою очередь приказа военного биолога. Склонившись над клетками, будто древний колдун, тот явно собирался заняться какой-то мерзостью. Он вооружился скальпелем, повергнув в некоторую оторопь кое-кого из наиболее впечатлительных молодых бойцов. Затем, подняв верхнюю крышку одной из клеток, выбрал кролика, тут же затрепыхавшегося под его костлявой рукой, и сделал надрез скальпелем. Издали было смутно различимо, но все без труда представили себе, как из-под мягкой шкурки зверька брызнула тёплая кровь.
– Что делает, старый чёрт! – проговорил кто-то из солдат приглушённым респиратором голосом.
Его поддержал сослуживец:
– Пальнуть бы щас в него, Илья!.. Что скажешь?
– Меня сейчас вырвет, пацаны, – жалобно заголосил из-под маски третий.
– Отставить разговорчики! – прикрикнул на них капитан, приподняв свой респиратор, чтобы голос прозвучал зычней и убедительней. – «Зелёные» нашлись!.. У себя в деревне никто крольчатину вообще не разделывал?
– Так точно, разделывал, товарищ капитан! – с готовностью ответил тот, кто собирался несколько секунд назад «пальнуть» в профессора.
– Рядовой Семёнов? – оглянулся на него капитан. – Ты серьёзно?
– Так точно! И кур, и гусей, и порося…
– Деревенщина, – подал голос четвёртый солдат по фамилии Лихов, и тот, кого назвали Ильёй издал судорожный смешок:
– Щас сцепятся, товарищ капитан, только разнимай!
– Отставить! – рявкнул Новиков, и все притихли.
Профессор Ливанский тем временем собирался заняться вторым кроликом. Он довольно долго с какой-то странной, почти маниакальной сосредоточенностью изучал первую раненую им особь или, скорее, рассматривал форму или глубину пореза, поскольку больше изучать там явно было нечего. Капитан подумал, что репутация профессора в глазах его подчинённых истощается с каждой секундой, проведённой на этом острове, и будет несказанно рад, когда они разойдутся в разные стороны, спустившись с трапа вертолёта на аэродроме в воинской части, и лучше всего, разойдутся навсегда.