Напрашивался вывод: либо в лазарете никого нет, либо все пациенты заперты в палатах за толстыми стенами, оснащёнными завидной шумоизоляцией, откуда не может вырваться ни один посторонний звук. И если так, то спрашивается, для чего эта шумоизоляция нужна, как не для сбережения столь ценной нервной системы главврача и медперсонала.
Арону начало уже осточертевать и действовать на нервы ожидание, когда появился тот самый человек с бледным красивым лицом в сопровождении какого-то рослого небритого детины, беззвучно перебиравшего губами, как будто он что-то жевал; оба в белых стерильных халатах, причём на халате детины преобладали тёмно-бордовые пятна, больше всего напоминающие следы от крови.
Незнакомец с бледным лицом ещё раз внимательно осмотрел Арона и сказал:
– Здравствуйте! Вы – Арон, не так ли? – он достал из бокового кармана немного смятый листок и продемонстрировал его заключённому. – Вот копия вашего договора под номером 35. Это значит, что вы – наш тридцать пятый пациент, и вы согласны соблюдать все условия и правила, оговоренные в этом документе.
Арон устало кивнул.
– Меня зовут Дмитрий Туров, я доктор медицины, – добавил незнакомец. – А это фельдшер Иван, познакомьтесь.
Небритый верзила, жуя свою жвачку, презрительно посмотрел на Арона, сидевшего возле трубы в нелепой позе, и вид у него в тот момент был такой, будто он собирался плюнуть ему этой жвачкой прямо в лицо.
– Арон, из Питера, серийный убийца, тот самый, – заметил доктор. – Ваня, отведи его в палату люкс.
Иван улыбнулся во весь рот, испытывавший явный недостаток в здоровых зубах, бестактно обдав Арона волной перегара. Судя по всему, фельдшер проводил свободное от скучной работы в лазарете время явно не впустую.
– Будь со мной ласков, – нескладно пробубнил, картавя и шепелявя, Иван и продемонстрировал новому пациенту странное орудие то ли самообороны, то ли нападения – бейсбольную биту, покрытую множеством вмятин. – Ты – серийный, ну и я не промах, учти, дядя!
Арон учёл последнее замечание. Впрочем, он и не стал бы лишний раз дёргаться в наручниках в присутствии человека той же комплекции, что и он сам; это было бы нелогично.
Лениво помахивая битой, фельдшер провёл его в дальний конец коридора, отпер запертую на замок дверь, за которой оказалось, по-видимому, главное отделение лазарета – точнее, за ней тянулся коридор в два раза длиннее предыдущего, вдоль которого выстроились ряды железных дверей.
В самом начале прохода Иван приказал встать лицом к стене и зазвенел связкой ключей.
– У вас номер «люкс», – с издёвкой известил фельдшер. – Отличная палата. Тебя пока не посадят в дальнем конце. Доктор хочет с тобой ещё побеседовать… О том-о-сём, чтобы назначить нужное лечение.
При последних словах, он как-то странно хмыкнул, но Арон прекрасно понял, что в любом случае речь идёт не о лечении, как таковом. Лязгнул замок, и фельдшер резко с силой ткнул его в спину битой, в своём понимании как бы приглашая «пациента» войти. Дверь захлопнулась за ним с такой быстротой, словно её боялись держать открытой или слишком ценили время, проведённое в ожидании, пока пациент войдёт внутрь.
Палата занимала не более десяти квадратных метров – каморка с маленьким зарешёченным окошком под самым потолком. У стены стояла какая-то лежанка совершенно без белья: просто три грубо сколоченные доски, брошенные на бревенчатые стойки. У противоположной стены в непонятной позе прикорнул незнакомец в чёрной тюремной робе. Он отрешённо смотрел куда-то в пустоту, словно был в каком-то полусне.
Присев на лежанку, Арон долго рассматривал незнакомца. Видимо, ощутив на себе это внимание, тот начал понемногу выходить из своего транса и обратил мутный взгляд на новоявленного соседа по палате. В этом взгляде было что-то животное и ужасающее, но Арон выдержал его стойко, хотя другой мог бы и испугаться. Худое лицо незнакомца напоминало маску мертвеца – бледное, с глубоко запавшими глазами неестественно чёрного цвета, словно расширившиеся зрачки заняли собой всю радужную оболочку. Так бывает у наркоманов… или заколотых наркотой насильно.