— Куда мы направляемся?
Я приподнимаю бровь, глядя на нее, и остальная часть комнаты меркнет. — Это имеет значение?
Она смотрит на меня секунду. Две. Прежде чем качает головой.
— Не думаю, что это имеет значение.
14
АДРИАННА
З
десь полный бардак. Мой разум разрывается от воспоминаний, которые все еще крутятся на повторе, и я бы не сказала, что я трусиха, но когда Рейден предложил мне скрыться, я согласилась.
Теперь, когда он тянет меня к выходу, я не могу не задаться вопросом, что происходит, поскольку ощущение срочности, стоящее за его мощными шагами, интригует меня больше всего.
Неужели я отвлекаюсь от того, что важно? ДА.
Как королева королевства, должна ли я вместо этого сосредоточиться на всем остальном? Также, да.
Но под всем этим я по-прежнему просто женщина, теряющая почву под ногами, и мне нужна минутка, чтобы отдышаться.
Когда мы выходим на ночной воздух, я мысленно отмечаю, что завтра нужно больше времени провести на улице, так как всё, что я вижу, — это тьма. Она поглощает меня во всех возможных смыслах и совсем не помогает моему состоянию. Я хочу почувствовать лёгкий ветерок на лице, солнце на коже и ту надежду в воздухе, которую может дать только сильная порция витамина D.
— Куда мы идем? — Наконец спрашиваю я, хмурясь, когда Рейден тянет меня к карете, стоящей у ступеней.
— Мы собираемся сделать то, о чем я фантазировал уже несколько дней. То, что я хотел сделать, когда начал искать тебя некоторое время назад. То, что я все еще намерен сделать с тобой сейчас, — заявляет он твердым голосом со смесью разочарования и усталости, но когда его глаза встречаются с моими, в них отражаются только тепло и потребность.
— Рейден? — Спрашиваю я, в моих словах слышится замешательство, но он не отвечает, молча открывает дверцу экипажа и машет мне, чтобы я садилась внутрь.
Я оглядываюсь через плечо на дверь, из которой мы только что вышли, ожидая, что кто-нибудь выбежит в любой момент, но, похоже, его потребности были услышаны на кухне, и нас только двое. Поворачиваясь обратно к моему вампиру, я поражена, видя, как от него исходит терпение, когда он поджимает губы.
— После тебя, Бунтарка.
Мое прозвище в его устах вселяет в меня уверенность, что с ним все в порядке, и с этими словами я забираюсь внутрь, наблюдая, как он следует за мной, прежде чем закрыть за собой дверьцу, и мы внезапно трогаемся с места.
Я смотрю на него, приподняв брови, но он просто пожимает плечами, плюхается на сиденье рядом со мной, обнимает меня за плечи и притягивает к себе.
Я жду, что он заговорит, сбросит груз, что угодно, но между нами повисает тишина, пока экипаж медленно движется по дорожке. У меня вертится на кончике языка задать ему вопрос, но я передумываю, прижимаясь к нему и наслаждаясь моментом.
Время проходит как в тумане вокруг нас, пока мы остаемся в карете. Наше дыхание становится единым, ритм сердцебиения становится синхронным, и мы вдвоем расслабляемся.
Расслабится.
Я даже забыла, что это слово вообще значит, но последнее место, где я ожидала его найти, — это заднее сиденье экипажа.
— Карета едет куда-то конкретно? — Спрашиваю я, и он качает головой.
— Сейчас слишком опасно покидать территорию, поэтому мы просто объезжаем замок по периметру, — объясняет он, заставляя меня недоверчиво усмехнуться.
— Значит, мы просто ездим по кругу без цели? — Я размышляю, и в моей груди поселяется легкость, когда он мычит в знак согласия.
— О, у меня есть цель, — заявляет он, его веки закрываются, а на губах появляется мягкая улыбка.
— Какая же это?
Он приоткрывает один глаз, ухмыляясь мне так, что мои бедра сжимаются еще до того, как он заговаривает. — Твоя сладкая киска.
Мой язык скользит по нижней губе, когда я моргаю, глядя на него, наблюдая, как преображается его выражение лица. В его глазах горит темный огонек, челюсть подергивается, и его окружает атмосфера высокомерия.
Классический Рейден. Классический вампир.
— На заднем сиденье этого экипажа? — Уточняю я, и он даже не кивает мне.
— Я не могу забрать тебя с территории замка, а там рискую тем, что мне придется делить тебя, — ворчит он, уголок его губ приподнимается в усмешке. — Сегодня был долгий гребаный день, слишком долгий, если хочешь знать мое мнение, и я подумал про себя: «Что сделает его лучше? Как я могу сбежать и обрести покой, хотя бы на минуту?» И ответ, черт возьми, как всегда, — это ты. — Он протягивает мне руку ладонью вверх, оставаясь откинутым на спинку сиденья.